Родившись в скромной семье рамочника-золотильщика в Бирмингеме, Берн-Джонс получает начальное образование в бирмингемской Школе короля Эдварда. Одаренный рисовальщик, с 1848 года он посещает вечерние курсы в правительственной школе дизайна. В 1853 году, решив стать священником, поступает в Экситер-колледж Оксфорда, одного из старейших университетских городов Англии (основан в XII в). Знакомится там с Уильямом Моррисом - студентов связывает тесная дружба и общая страсть к искусству. Там они впитывают дух Средневековья и видят в нем источник творческого вдохновения.
Узнав о Братстве прерафаэлитов из статей критика Джона Рескина, в доме одного из друзей они увидели акварель Данте Габриэла Россетти "Данте, рисующий ангела" (1853 г.), которая произвела на молодых людей такое сильное впечатление, что прерафаэлиты становятся для них идеалом в живописи, а Данте Габриэл Россетти - кумиром.
Образование группы прерафаэлитов стремившихся в своей живописи к простоте и искренности ранних итальянских мастеров дорафаэлевского времени, стало одним из самых ярких событий викторианской эпохи. Братство художников было создано в 1848 году в Лондоне Уильямом Хантом, Джоном Эвереттом Миллесом и Данте Гейбриелом Россетти под сильным влиянием сочинений Рескина. Теория их была такова: "Искусство было чисто только до Рафаэля. Рафаэль сам был чист только в первую половину своей деятельности. Потом, когда он получил первые ватиканские заказы, он впал в манерничанье, создал стереотип, за которым устремились все остальные".
Прерафаэлиты, опираясь на художников кватроченто и готики и добиваясь абсолютной точности в своей технике, стремились сочетать воодушевлявшие их благородные чувства с правдивым изображением предмета.
До появления Братства развитие британского искусства определялось главным образом деятельностью Королевской Академии. Несмотря на появление таких художников, как Тернер и Констебл, манера, культивируемая Академией, по-прежнему тяготела к наследию старых мастеров и основывалась на использовании коричневой краски. Трое молодых прерафаэлитов сознательно бросили вызов общепринятым взглядам; они создали свой манифест и опубликовали его в собственном издании "Росток".
Чтобы воспроизвести манеру великих итальянских художников, творивших до Рафаэля, живописцы братства делали скрупулезные этюды тонов с натуры, воспроизводя их насколько возможно ярко и отчетливо, и писали картины на влажном белом грунте. Они увеличили размеры полотен, чтобы уместить человеческие фигуры и предметы в их натуральную величину. В своем желании писать исполненные истины, глубоко значительные сюжеты они обратились за вдохновением к Библии.
Царь Давид, 1872
В дальнейшем их творчество было тесно связано с литературой: с произведениями поэта эпохи Возрождения Данте, английского поэта Шекспира, давно забытыми средневековыми легендами и балладами с благородным поклонением прекрасной даме, самоотверженным мужеством рыцарей.
Вначале критики, в том числе и Чарлз Диккенс, встретили художников враждебно. Им не понравился реализм, изображающий Иосифа как ремесленника с грязными ногтями, а Мадонну как девушку из толпы. Однако (авторитетный и популярный) критик Джон Рёскин энергично выступил в их защиту, а живописцы-новаторы вскоре приобрели многочисленных поклонников, особенно в среде растущего среднего класса центральной и северной Англии.
Ангелы-менестрели, У.Моррис и ко по рисунку Берн-Джонса, 1894
Уильям Моррис и Эвард Берн-Джонс принимают решение отказаться от богословия ради живописи. В 1855 году молодые люди покидают Оксфорд, окончательно решив посвятить себя искусству, обратившись к Россетти за разрешением участвовать в их журнале. Со знакомства Россетти с этими двумя студентами Оксфордского университета начался новый этап в движении прерафаэлитов. В это время группа прерафаэлитов развивает в своем творчестве круг тем на основе Нового Завета и средневековых легенд. Берн-Джонс знакомится с Рескиным и Россетти в начале 1856 года, а в мае того же года он уже принят учеником в студию Россетти. В следующем году он участвует в выполнении принадлежащего учителю большого проекта стенной росписи холла оксфордского Зала Союзов. Помимо этой работы, его внимание почти всецело поглощает рисунок пером или акварелью, весьма тщательно прорабатываемый.
Буфет "Дамы с животными", 1860
В 1860 году Эдвард Берн-Джонс женится. В это время он начинает писать акварели с добавлением гуаши с бычьей желчью на коричневой основе. К этому периоду относятся два портрета обворожительной Сидонии фон Бок и ее кузины Клары фон Девитц, навеянные итальянским Ренессансом и отмеченные влиянием Россетти. В том же году создает несколько работ по мотивам баллады о Прекрасной Розамунде и королеве Элеоноре (вслед за Россетти и Хьюзом).
Рассказ настоятельницы
Увлечение Средневековьем заставило прерафаэлитов изменить отношение и к декоративно-прикладному искусству, противопоставив бездушным изделиям промышленного производства высокое качество вещей, сделанных ими вручную. В 1861 году Уильям Моррис открывает в Лондоне фирму "Моррис, Маршалл, Фолкнер и К". В этом магазине декоративного искусства продается все необходимое для создания домашнего интерьера: мебель, витражи, керамика, обивочные ткани, предметы искусства. К Моррису присоединяются его верные друзья Филип Уэбб, Россетти и Берн-Джонс.
"Благовещение"
Рождество
Поклонение Волхвов
витражи Богоявленской часовни собора Винчестера (Winchester) в Хемпшире, спроектированные Эдуардом Берн-Джонсом и выполненные в мастерской Уильяма Морриса.
Витраж в Церкви в Донингтоне (Donington) в Лестершире.
Витраж церкви в Мельбурне, в Дербшире
Витраж в церкви в Шрусбери, в Шропшире
Эдуард Берн-Джонс работал в декоративно-прикладном искусстве в так называемой мастерской "Красный дом" Уильяма Морриса в Кенте, спроектированном в 1859 Филиппом Спикменом Уэббом по типу английского деревенского коттеджа из красного кирпича с окнами, различными по форме (квадратными, прямоугольными, круглыми), в некоторых стояли витражи, стены жилища опутывая, столь любимые прерафаэлитами вьющиеся растения. Художники своими руками делали мебель, ковры, занавески, витражи и даже дверные ручки. Данте Габриэл Россетти написал для кабинета Морриса триптих на темы стихотворений Данте Алигьери. Они учились ткать, делать посуду, набивать рисунок на ткани. Новый образ жизни привлекал людей в мастерскую Морриса. Посетителям казалось, что они попадают в самую гущу творческого процесса. Призыв "Не имейте в своем доме ничего, что бы вам не пригодилось или не казалось красивым" нашел немало последователей. Для мастерской Морисса создавались иллюстрации, эскизы гобеленов, мозаик, витражей, предметы декоративно-прикладного искуства. Во многом именно на проектах и рисунках Берн-Джонса держалась деятельность фирмы "Уильям Моррис и К." и издательства "Келмскотт Пресс". В шпалерах и витражах он, как правило, выполнял человеческие фигуры, а Моррис орнаменты. Здесь Берн-Джонс стремился к законченности и эмоциональности в трактовке лиц, несмотря на протесты Морриса, желавшего усиления декоративного начала в такого рода вещах. Создаются книги, в едином стиле оформления страницы книги, её титульного листа и переплёта. "Кентерберийские рассказы" английского поэта Джефри Чосера украшены вьющимися растительными орнаментами Средневековья, текст оживляют заставки-миниатюры и орнаментированные заглавные буквы. Книга вышла в год смерти Уильяма Морриса, через два года со смертью Берн-Джонса.
Весна, 1870
В 1861 году художник едет в Италию с Брауном и Россетти, а по возвращении активно помогает Моррису в создании его художественно-промышленной компании, для которой выполняет множество эскизов витражей, керамической облицовки, гобеленов и других предметов прикладного назначения.
Артур на Авалоне
Благодаря Берн-Джонсу, влияние прерафаэлитов, связанное с именем Уильяма Морриса, было длительным и породило другое течение - "Высокое искусство", германское по происхождению, которое обратилось к сюжетам древней английской истории.
Зачарование Мерлина, 1874
Между 1859 и 1873 годами Берн-Джонс совершает несколько путешествий в Италию, что позволяет ему лучше узнать творчество Мантеньи, Боттичелли и Микеланджело. Совершая поездку вместе с Рескиным, убедившим живописца заняться копированием мастеров венецианской школы, Берн-Джонс обновляет свою технику. В его стиле с этих пор заметны признаки новых влияний, что в конце концов приносит ему славу и рыцарское звание, дарованное художнику как открывателю новой эпохи в искусстве.
Зеркало Венеры, 1870-76
Колесо Фортуны, 1875-83
В 1864 году он избран в члены Старого общества акварелистов; участвует в выставке Общества в 1870. В 1877 году художник представляет семь своих произведений на первую выставку в галерее Гровнор; становится постоянным участником ее салонов вплоть до 1887 г. Известность Берн-Джонса растет, выходя далеко за пределы Англии.
Бой Персея с Драконом, 1878
Ангел музыки, 1880
Король Кофетуа и нищая, 1880-84
В продолжение царствования королевы Виктории британцы начинают все больше думать об имперской роли своей страны. Возрастает интерес к античной литературе и к истории Древней Греции и Рима, а также к легендарному прошлому самой Британии. Эдвард Берн-Джонс становится мастером и античных и средневековых сцен, создавая работы, подобные серии "Пигмалион" или "Король Кофетуа и девушка-нищенка", в которых сквозит воспитательный мотив превосходства благородства души над земными богатствами.
Зловещая голова Медузы Горгоны, 1885
В 1882 году на Всемирной выставке в Париже он вместе с Фредериком Лейтоном представляет Англию. В 1885 году Эвард Берн-Джонс избирается ассоциированным членом Королевской Академии Художеств, но в 1893 г. отказывается от этого звания.
Снаряжение Пресея, 1885
Сад Гесперид, 1887
Даная и медный замок, 1888
Шиповник, заколдованный лес, 1870-1890
Шиповник, спящая принцесса, 1870-1890
Невеста Ливана, 1891
В 1894 году он получает титул баронета; приходит слава, увенчивая его наградами. Последние годы его жизни посвящены большим композициям на литературные темы.
Любовь среди руин, 1893
История движения прерафаэлитов закончилась, оставив мастерам XX века большое наследство благодаря возвышенной вере в искусство и творческим достижениям, изменившим отношение общества и художников к живописи, оформлению книги и декоративно-прикладному искусству.
Сердце розы
Живопись прерафаэлитов являет собой переход от романтизма к символизму начала ХХ столетия, который, может быть, правильнее было бы именовать неоромантизмом: он вновь открыл простор фантазии, устремлённости за пределы повседневности.
Ангел, играющий на флейте
Надежда, 1896
Основные произведения Эдварда Берна-Джонса: "История Пигмалиона" (1869-79, Бирмингем, Городской музей и художественная галерея); "Зеркало Венеры" (1872-77, Лиссабон, Национальный музей старого искусства); "История Персея" (после 1875, Штутгарт, Городское собрание); "Золотая лестница" (1876-80, Лондон, Галерея Тейт); "Любовь среди руин" (1893; там же); иллюстрации к "Сочинениям Джефри Чосера" (совместно с У. Моррисом; 1896).
Св. Иоанн Златоуст
(ни датировки ни места не смог найти)
Начало пути
Английский живописец и мастер декоративно-прикладного искусства Эдвард Коли Берн-Джонс (1833-1898) родился в Бирмингеме в небогатой семье столяра-рамочника. Изначально Берн-Джон собирается посвятить жизнь Богу: с этой целью он поступает в Экситер-колледж Оксфорда и знакомится там с Уильямом Моррисом, поэтом и художником. Новая дружба переворачивает его жизнь. Общая страсть к искусству, увлечение средневековой историей и легендами, на которые столь богат был один из старейших городов Англии, впоследствии скажутся на творчестве Берн-Джонса. Орнаментальность его картин, их тщательно выверенная композиция и удлиненная, вытянутая, почти готическая вертикальная перспектива несут на себе печать средневекового духа.
Из статей авторитетного критика той эпохи Джона Рескина Берн-Джонс узнает о Братстве прерафаэлитов – группе молодых художников, провозгласивших своим идеалом простоту и искренность ранних итальянских мастеров. По их мнению, искусство было «идеальным» только до Рафаэля: после оно впало в манерничанье и изнемогало под тяжестью стереотипов и нежизнеспособных «образцовых» клише. Моделями прерафаэлитов становятся не античные статуи и слепки, а друзья, родственники, соседи. Колорит их картин не окрашен коричневыми тонами, как того требовала Академия, а искрится яркими, чистыми, свежими красками.
«Свадьба Психеи»
Берн-Джонс и Братство
Берн-Джонс проникается идеями Братства. Вместе с Моррисом они решают оставить богословие ради живописи. В 1856 молодые люди знакомятся с Данте Габриэлем Россетти, одним из лидеров Братства, и в том же году Берн-Джонс поступает на обучение к нему в мастерскую, где пропадает целыми днями. Со знакомства Берн-Джонса и Россетти в движении прерафаэлитов начинается новый этап. Поначалу Россетти все еще играет в Братстве первую скрипку, однако здоровье его постепенно ухудшается, и лидерство отходит к Берн-Джонсу.
Отныне упор делается на эстетизм и эротизм, стилизацию форм. Красота и художественный гений возводятся в культ, а круг тем вращается около Нового Завета и средневековых легенд. Формула Джона Китса — «красота есть единственная истина» — становится новым манифестом прерафаэлитов.
В своих художественных поисках Берн-Джонс обращается одновременно к религии (его влекут библейские сюжеты) и к литературе. Данте, Мэлори, Шекспир, средневековые легенды и рыцарские баллады – вот «ключ» к произведениям Берн-Джонса. Он пишет множество композиций на религиозные и мифологические темы, трактуя их в своем особом ключе.
«Артур на Аваллоне»
Композиции Берн-Джонса, помимо типичных для прерафаэлитов декоративной изощренности и романтической взволнованности, отличает плоскостность изображения, характерная, скорее, для средневековых икон и шпалер. Берн-Джонс отдает предпочтение более статике, нежели динамике; созерцанию, а не движению. Полотнам Берн-Джонса свойственна идеализация и эстетизация образов, отрешенность лиц и окостенелость похожих на статуи фигур.
Развитие стиля художника
В викторианскую эпоху искусство Соединенного Королевства встает перед необходимостью осмыслить имперскую роль своей страны. С этим связан рост интереса к наследию античности, к литературе и истории Британии, а также к ее легендам. В плеяде мастеров античных и средневековых сцен оказывается и Эдвард Берн-Джонс: в его «Пигмалионе» и «Короле Кофетуа» отчетливо прослеживается дидактика превосходства добродетелей души над земными богатствами.
«Сердце розы»
Берн-Джонс предпринимает несколько поездок в Италию, где ближе знакомится с творчеством художников итальянского высокого Возрождения: Мантенья, Боттичелли и Микеланджело производят на него неизгладимое впечатление. Под влиянием Рескина он начинает делать копии с полотен великих мастеров прошлого (особо Берн-Джонса влечет венецианская школа с ее пристальным вниманием к цвету и свету). Стиль и манера письма Берн-Джонса видоизменяются под воздействием этих путешествий.
Со временем Берн-Джонс проявляет все больший интерес к акварели (в 1864 того даже избирают в члены Старого общества акварелистов). Среди работ этого периода можно назвать два портрета Сидонии фон Бок и ее кузины Клары фон Девитц (в портретах заметны как ренессансные черты, так и влияние Россетти), а также композиции по мотивам баллады о Прекрасной Розамунде и королеве Элеоноре (к тем же сюжетам обращались и учитель Берн-Джонса, Россетти, и другой член Братства прерафаэлитов, Артур Хьюз).
«Любовь среди руин»
Годы сотрудничества с Уильямом Моррисом; прикладное искусство
Прерафаэлиты проповедовали новый взгляд не только на живопись, но и на декоративно-прикладное искусство. Типовым и бездушным промышленным изделиям они противопоставили искусно и с выдумкой созданные вручную вещи. В 1861 при поддержке Берн-Джонса Уильям Моррис открывает в Лондоне художественно-промышленную компанию. Фирма «Моррис, Маршалл, Фолкнер и Ко» во многом держится на плаву благодаря проектам и рисункам Берн-Джонса (его работы поспособствовали возрождению английских художественных ремесел). Вместе с Моррисом он выполняет эскизы витражей и керамики, шпалер и гобеленов, причем Берн-Джон обычно отвечает за человеческие фигуры, а Моррис – за орнаменты. В трактовке лиц и фигур Берн-Джонс стремится к законченности, эмоциональности, и в этом расходится с Моррисом, который выступает за усиление начала декоративного.
Имя Берн-Джонса много значит и для издательства «Келмскотт Пресс», еще одного детища Уильяма Морриса. Берн-Джонс делал рисунки и эскизы для книг (за орнаменты, шрифты и титульные листы отвечал Моррис), в частности, для самого известного проекта издательства: «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера.
Мировое признание
В 1877 у Берн-Джонса состоялась первая выставка, на которую тот представил семь картин. Работы были выставлены в лондонской галерее Гровнор. Вплоть до 1887 Берн-Джонс регулярно принимает участие в ее салонах.
В самом начале деятельности прерафаэлитов критики отнеслись к их работам более чем прохладно. Им не понравился намеренный реализм картин, зачастую неприглядный, и отрицание живописных канонов. Однако заступничество Джона Рескина спасло новаторов, и вскоре объединение художников уже снискало себе заслуженную славу. Со временем Берн-Джонс приобрел необычайную популярность даже за пределами Англии: в 1882 на Всемирной выставке в Париже ему выпала честь вместе с Фредериком Лейтоном представлять собственную страну.
«Шиповник. Спящая принцесса»
Композиции, на которых выверенное изящество поз сочеталось с отрешенными взглядами погруженных в себя героев, были одновременно выражением исконно английского духа и художественного новаторства. Работы Берн-Джонса сильно повлияли на таких живописцев, как Уильям Уотерхаус, Баям Шоу и Кэдоган Купер. Заметно его влияние на творчество Обри Бердслея и прочих художников-иллюстраторов 1890-х. Имя Эдварда Коли Берн-Джонса стало последней значимой вехой на пути перехода от романтизма к символизму начала 1900-х.
Текст: Екатерина Майорова
Эдвард Коли Бёрн-Джонс (28 августа 1833, Бирмингем, Великобритания - 17 июня 1898, Лондон, Великобритания) - близкий по духу к прерафаэлитам английский живописец и иллюстратор, один из наиболее видных представителей движения искусств и ремёсел. Широко известен своими витражами.
Бёрн-Джонс получил начальное образование в бирмингемской Школе короля Эдварда. С 1848 года посещает вечерние курсы в правительственной школе дизайна. В 1853 году изучал теологию в Эксетер-колледже (Оксфордский университет). Здесь знакомится с Уильямом Моррисом, и оба, находясь под впечатлением картин прерафаэлитов, принимают решение отказаться от богословия ради живописи. Когда в 1856 году Данте Габриэл Россетти встречается с Уильямом Моррисом и Эдвардом Бёрн-Джонсом, это знакомство становится началом нового этапа в развитии движения прерафаэлитов.
В 1856 Бёрн-Джонс обручился с Джорджианой (Джорджи) Макдональд (1840-1920), одной из сестёр Макдональд. Она училась на художницу, и была сестрой старого школьного друга Бёрн-Джонса. В 1860 году пара поженилась. Джорджиана занялась созданием гравюр по дереву и подружилась с Джордж Элиот. (Другая сестра Макдональд вышла замуж за художника Эдварда Пойнтера, вторая - за владельца металлургических предприятий Альфреда Болдуина и стала матерью премьер-министра Стэнли Болдуина, а третья - матерью Редьярда Киплинга. Таким образом, Киплинг и Болдуин были племянниками Бёрн-Джонса).
Джорджиана родила сына Филиппа в 1861 году. Второй сын, рождённый зимой 1864 года, когда Джорджиана болела скарлатиной, умер вскоре после рождения. Затем семья переехала в дом № 41 на Кенсингтон-сквер, и их дочь Маргарет родилась там в 1866 году.
В 1867 году Бёрн-Джонс и его семья переехали в Гранж, дом 18-го века с большим садом в Фулеме. В течение 1870-х Бёрн-Джонс почти не выставлял своих работ, переживая остро-враждебные нападки прессы и страстный роман (описанный как «эмоциональная кульминация его жизни») с греческой моделью Марией Замбако, закончившийся её попыткой совершить самоубийство, бросившись в канал Регента. В эти тяжёлые годы Джорджиана стала близким другом Морриса, чья жена Джейн была влюблена в Россетти. Джорджи и Моррис могли быть влюблены друг в друга, но, если он и просил её оставить мужа, она отказала. В конце концов Бёрн-Джонсы, как и Моррисы, остались вместе, но Джорджи и Моррис были близки до конца жизни.
Их сын Филипп стал известным портретистом и умер в 1926 году. Их любимая дочь Маргарет (умерла в 1953 году) вышла замуж за Джона Вильяма Мэкейла (1850-1945), друга и биографа Морриса, профессора поэзии в Оксфорде в 1911-1916 годах. Их дети Анжела Фиркель и Денис Мэкеил стали писателями.
Бёрн-Джонс получил Орден Почётного легиона за картину «Король Кофетуа и нищенка» (англ. King Cophetua and the Beggar Maid, 1884).
В 1894 году Бёрн-Джонс получает титул баронета.
В 1885 году Эвард Бёрн-Джонс избирается ассоциированным членом Королевской Академии Художеств, но в 1893 г. отказывается от этого звания.
В двадцатидвухлетнем возрасте Бёрн-Джонс открыл для себя «Смерть Артура» Томаса Мэлори, и до конца своей жизни он создавал полотна, посвящённые этим легендам. Красота и таинственность древних преданий пленили Бёрн-Джонса ещё и потому, что это были христианские предания, построенные на тематике битвы добра и зла, греха и спасения. Как многие другие современники, которые потеряли свою веру в Бога, Бёрн-Джонс сохранил веру в христианские добродетели, романтическую любовь, благородство. За два года до смерти он писал: «Поразительно, но эта история о Святом Граале всегда была в моих мыслях… Есть ли в мире что-нибудь столь же прекрасное?»
Бёрн-Джонс много рисует обнаженное мужское тело. Его картины почти плоскостны, в них нет ярко выраженной игры светотени. Он делает упор на линию, а колорит его работ очень часто золотисто-оранжевый. Детализация и излишний реализм прерафаэлитов нехарактерны для Бёрн-Джонса. Его герои очень статичны, их лица отрешены, а позы скорее напоминают изящные позы статуй. На картинах почти нет динамики, только созерцание.
| Эдвард Коли Бёрн-Джонс | |
| Имя при рождении: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Infocards на строке 164: attempt to perform arithmetic on local "unixDateOfDeath" (a nil value). |
| Место смерти: | |
| Происхождение: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Подданство: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Гражданство: |
Великобритания 22x20px Великобритания |
| Страна: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Жанр: | |
| Учёба: | |
| Стиль: | |
| Покровители: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Влияние: | |
| Влияние на: | |
| Награды: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Звания: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Премии: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Сайт: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Подпись: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
Э́двард Ко́ли Бёрн-Джонс (англ. Edward Coley Burne-Jones ; 28 августа , Бирмингем , Великобритания - 17 июня , Лондон , Великобритания) - близкий по духу к прерафаэлитам английский живописец и иллюстратор , один из наиболее видных представителей движения искусств и ремёсел . Широко известен своими витражами .
Ранние годы
Бёрн-Джонс получил начальное образование в бирмингемской Школе короля Эдварда. С года посещает вечерние курсы в правительственной школе дизайна. В году изучал теологию в Эксетер-колледже (Оксфордский университет). Здесь знакомится с Уильямом Моррисом , и оба, находясь под впечатлением картин прерафаэлитов , принимают решение отказаться от богословия ради живописи. Когда в 1856 году Данте Габриэл Россетти встречается с Уильямом Моррисом и Эдвардом Бёрн-Джонсом, это знакомство становится началом нового этапа в развитии движения прерафаэлитов.
Женитьба и семья
В 1856 Бёрн-Джонс обручился с Джорджианой (Джорджи) Макдональд (1840-1920), одной из сестёр Макдональд . Она училась на художницу, и была сестрой старого школьного друга Бёрн-Джонса. В 1860 году пара поженилась. Джорджиана занялась созданием гравюр по дереву и подружилась с Джордж Элиот . (Другая сестра Макдональд вышла замуж за художника Эдварда Пойнтера , вторая - за владельца металлургических предприятий Альфреда Болдуина и стала матерью премьер-министра Стэнли Болдуина , а третья - матерью Редьярда Киплинга . Таким образом, Киплинг и Болдуин были племянниками Бёрн-Джонса).
В 1867 году Бёрн-Джонс и его семья переехали в Гранж, дом 18-го века с большим садом в Фулеме . В течение 1870-х Бёрн-Джонс почти не выставлял своих работ, переживая остро-враждебные нападки прессы и страстный роман (описанный как «эмоциональная кульминация его жизни» ) с греческой моделью Марией Замбако , закончившийся её попыткой совершить самоубийство , бросившись в канал Регента . В эти тяжёлые годы Джорджиана стала близким другом Морриса, чья жена Джейн была влюблена в Россетти. Джорджи и Моррис могли быть влюблены друг в друга, но, если он и просил её оставить мужа, она отказала. В конце концов Бёрн-Джонсы, как и Моррисы, остались вместе, но Джорджи и Моррис были близки до конца жизни.
Их сын Филипп стал известным портретистом и умер в 1926 году. Их любимая дочь Маргарет (умерла в 1953 году) вышла замуж за Джона Вильяма Мэкейла (1850-1945), друга и биографа Морриса, профессора поэзии в Оксфорде в 1911-1916 годах. Их дети Анжела Фиркель и Денис Мэкеил стали писателями.
Награды
Живопись
В двадцатидвухлетнем возрасте Бёрн-Джонс открыл для себя «Смерть Артура » Томаса Мэлори , и до конца своей жизни он создавал полотна, посвящённые этим легендам. Красота и таинственность древних преданий пленили Бёрн-Джонса ещё и потому, что это были христианские предания, построенные на тематике битвы добра и зла, греха и спасения. Как многие другие современники, которые потеряли свою веру в Бога, Бёрн-Джонс сохранил веру в христианские добродетели, романтическую любовь, благородство. За два года до смерти он писал: «Поразительно, но эта история о Святом Граале всегда была в моих мыслях… Есть ли в мире что-нибудь столь же прекрасное?»
Бёрн-Джонс много рисует обнаженное мужское тело. Его картины почти плоскостны, в них нет ярко выраженной игры светотени. Он делает упор на линию, а колорит его работ очень часто золотисто-оранжевый. Детализация и излишний реализм прерафаэлитов нехарактерны для Бёрн-Джонса. Его герои очень статичны, их лица отрешены, а позы скорее напоминают изящные позы статуй. На картинах почти нет динамики, только созерцание.
Список картин
- - - «Зачарованный Мерлин » / The Beguiling of Merlin. Картина была заказана меценатом и коллекционеров предметов искусств Фредериком Ричардсом Лейлэндом
- - «Благовещение» / The Annunciation
- - «Золотая лестница» / The Golden Stairs
- - «Король Кофетуа и нищенка » / King Cophetua and the Beggar Maid
- - - «Голова Горгоны» / The Baleful Head
- - «Любовь среди руин» / Love Among the Ruins
- - - «Книга цветов » / The Flower Book
Напишите отзыв о статье "Бёрн-Джонс, Эдвард"
Примечания
Литература
- Бёрн-Джонс, Эдвард // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Лоранс де Кар. Прерафаэлиты: Модернизм по-английски -М.: Астрель, 2002, с. 128 ISBN 5-271-02251-1.
- Бодри Л. Бёрн-Джонс / Пер. Е. Боратынской. М., 1910.
Ссылки
- (рус.)
- (англ.)
- (англ.)
- (англ.)
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Бёрн-Джонс, Эдвард
– О, все, когда умирают, возвращаются за ним. Когда твоя душа кончает своё «томление» в очередном земном теле, в тот момент, когда она прощается с ним, она летит в свой настоящий Дом, и как бы «возвещает» о своём возвращении... И вот тогда, она оставляет эту «печать». Но после этого, она должна опять возвратиться обратно на плотную землю, чтобы уже навсегда проститься с тем, кем она была... и через год, сказав «последнее прощай», оттуда уйти... И вот тогда-то, эта свободная душа приходит сюда, чтобы слиться со своей оставленной частичкой и обрести покой, ожидая нового путешествия в «старый мир»...Я не понимала тогда, о чём говорила Атенайс, просто это звучало очень красиво...
И только теперь, через много, много лет (уже давно впитав своей «изголодавшейся» душой знания моего удивительного мужа, Николая), просматривая сегодня для этой книги своё забавное прошлое, я с улыбкой вспомнила Атенайс, и, конечно же, поняла, что то, что она называла «отпечатком», было просто энергетическим всплеском, который происходит с каждым из нас в момент нашей смерти, и достигает именно того уровня, на который своим развитием сумел попасть умерший человек. А то, что Атенайс называла тогда «прощание» с тем, «кем она была», было ни что иное, как окончательное отделение всех имеющихся «тел» сущности от её мёртвого физического тела, чтобы она имела возможность теперь уже окончательно уйти, и там, на своём «этаже», слиться со своей недостающей частичкой, уровня развития которой она, по той или иной причине, не успела «достичь» живя на земле. И этот уход происходил именно через год.
Но всё это я понимаю сейчас, а тогда до этого было ещё очень далеко, и мне приходилось довольствоваться своим, совсем ещё детским, пониманием всего со мной происходящего, и своими, иногда ошибочными, а иногда и правильными, догадками...
– А на других «этажах» сущности тоже имеют такие же «отпечатки»? – заинтересованно спросила любознательная Стелла.
– Да, конечно имеют, только уже иные, – спокойно ответила Атенайс. – И не на всех «этажах» они так же приятны, как здесь... Особенно на одном...
– О, я знаю! Это, наверное «нижний»! Ой, надо обязательно туда пойти посмотреть! Это же так интересно! – уже опять довольно щебетала Стелла.
Было просто удивительно, с какой быстротой и лёгкостью она забывала всё, что ещё минуту назад её пугало или удивляло, и уже опять весело стремилась познать что-то для неё новое и неведомое.
– Прощайте, юные девы... Мне пора уходить. Да будет ваше счастье вечным... – торжественным голосом произнесла Атенайс.
И снова плавно взмахнула «крылатой» рукой, как бы указывая нам дорогу, и перед нами тут же побежала, уже знакомая, сияющая золотом дорожка...
А дивная женщина-птица снова тихо поплыла в своей воздушной сказочной ладье, опять готовая встречать и направлять новых, «ищущих себя» путешественников, терпеливо отбывая какой-то свой особый, нам непонятный, обет...
– Ну что? Куда пойдём, «юная дева»?.. – улыбнувшись спросила я свою маленькую подружку.
– А почему она нас так называла? – задумчиво спросила Стелла. – Ты думаешь, так говорили там, где она когда-то жила?
– Не знаю... Это было, наверное, очень давно, но она почему-то это помнит.
– Всё! Пошли дальше!.. – вдруг, будто очнувшись, воскликнула малышка.
На этот раз мы не пошли по так услужливо предлагаемой нам дорожке, а решили двигаться «своим путём», исследуя мир своими же силами, которых, как оказалось, у нас было не так уж и мало.
Мы двинулись к прозрачному, светящемуся золотом, горизонтальному «тоннелю», которых здесь было великое множество, и по которым постоянно, туда-сюда плавно двигались сущности.
– Это что, вроде земного поезда? – засмеявшись забавному сравнению, спросила я.
– Нет, не так это просто... – ответила Стелла. – Я в нём была, это как бы «поезд времени», если хочешь так его называть...
– Но ведь времени здесь нет? – удивилась я.
– Так-то оно так, но это разные места обитания сущностей... Тех, которые умерли тысячи лет назад, и тех, которые пришли только сейчас. Мне это бабушка показала. Это там я нашла Гарольда... Хочешь посмотреть?
Ну, конечно же, я хотела! И, казалось, ничто на свете не могло бы меня остановить! Эти потрясающие «шаги в неизвестное» будоражили моё и так уже слишком живое воображение и не давали спокойно жить, пока я, уже почти падая от усталости, но дико довольная увиденным, не возвращалась в своё «забытое» физическое тело, и не валилась спать, стараясь отдохнуть хотя бы час, чтобы зарядить свои окончательно «севшие» жизненные «батареи»...
Так, не останавливаясь, мы снова преспокойно продолжали своё маленькое путешествие, теперь уже покойно «плывя», повиснув в мягком, проникающем в каждую клеточку, убаюкивающем душу «тоннеле», с наслаждением наблюдая дивное перетекание друг через друга кем-то создаваемых, ослепительно красочных (наподобие Стеллиного) и очень разных «миров», которые то уплотнялись, то исчезали, оставляя за собой развевающиеся хвосты сверкающих дивными цветами радуг...
Неожиданно вся эта нежнейшая красота рассыпалась на сверкающие кусочки, и нам во всем своём великолепии открылся блистающий, умытый звёздной росой, грандиозный по своей красоте, мир...
У нас от неожиданности захватило дух...
– Ой, красоти-и-ще како-о-е!.. Ма-а-амочка моя!.. – выдохнула малышка.
У меня тоже от щемящего восторга перехватило дыхание и, вместо слов, вдруг захотелось плакать...
– А кто же здесь живёт?.. – Стелла дёрнула меня за руку. – Ну, как ты думаешь, кто здесь живёт?..
Я понятия не имела, кем могут быть счастливые обитатели подобного мира, но мне вдруг очень захотелось это узнать.
– Пошли! – решительно сказала я и потянула Стеллу за собой.
Нам открылся дивный пейзаж... Он был очень похож на земной и, в то же время, резко отличался. Вроде бы перед нами было настоящее изумрудно зелёное «земное» поле, поросшее сочной, очень высокой шелковистой травой, но в то же время я понимала, что это не земля, а что-то очень на неё похожее, но чересчур уж идеальное... ненастоящее. И на этом, слишком красивом, человеческими ступнями не тронутом, поле, будто красные капли крови, рассыпавшись по всей долине, насколько охватывал глаз, алели невиданные маки... Их огромные яркие чашечки тяжело колыхались, не выдерживая веса игриво садившихся на цветы, большущих, переливающихся хаосом сумасшедших красок, бриллиантовых бабочек... Странное фиолетовое небо полыхало дымкой золотистых облаков, время от времени освещаясь яркими лучами голубого солнца... Это был удивительно красивый, созданный чьей-то буйной фантазией и слепящий миллионами незнакомых оттенков, фантастический мир... А по этому миру шёл человек... Это была малюсенькая, хрупкая девочка, издали чем-то очень похожая на Стеллу. Мы буквально застыли, боясь нечаянно чем-то её спугнуть, но девочка, не обращая на нас никакого внимания, спокойно шла по зелёному полю, почти полностью скрывшись в сочной траве... а над её пушистой головкой клубился прозрачный, мерцающий звёздами, фиолетовый туман, создавая над ней дивный движущийся ореол. Её длинные, блестящие, фиолетовые волосы «вспыхивали» золотом, ласково перебираемые лёгким ветерком, который, играясь, время от времени шаловливо целовал её нежные, бледные щёчки. Малютка казалась очень необычной, и абсолютно спокойной...
Э́двард Ко́ли Бёрн-Джонс (англ. Edward Coley Burne-Jones; 28 августа 1833, Бирмингем, Великобритания - 17 июня 1898, Лондон, Великобритания) - близкий по духу к прерафаэлитам английский живописец и иллюстратор, один из наиболее видных представителей движения искусств и ремёсел. Широко известен своими витражами.
БИОГРАФИЯ ХУДОЖНИКА
Родился в Бирмингеме 28 августа 1833 в скромной семье столяра-рамочника. В молодости хотел стать священником. Изучал теологию в Эксетер-колледже (Оксфордский университет). Здесь знакомится с Уильямом Моррисом, и оба, находясь под впечатлением картин прерафаэлитов, принимают решение отказаться от богословия ради живописи. Когда в 1856 году Данте Габриэл Россетти встречается с Уильямом Моррисом и Эдвардом Бёрн-Джонсом, это знакомство становится началом нового этапа в развитии движения прерафаэлитов.
В 1856 Бёрн-Джонс обручился с Джорджианой (Джорджи) Макдональд (1840-1920), одной из сестёр Макдональд. Она училась на художницу, и была сестрой старого школьного друга Бёрн-Джонса. В 1860 году пара поженилась. Джорджиана занялась созданием гравюр по дереву и подружилась с Джордж Элиот. (Другая сестра Макдональд вышла замуж за художника Эдварда Пойнтера, вторая - за владельца металлургических предприятий Альфреда Болдуина и стала матерью премьер-министра Стэнли Болдуина, а третья - матерью Редьярда Киплинга. Таким образом, Киплинг и Болдуин были племянниками Бёрн-Джонса).
Джорджиана родила сына Филиппа в 1861 году. Второй сын, рождённый зимой 1864 года, когда Джорджиана болела скарлатиной, умер вскоре после рождения. Затем семья переехала в дом № 41 на Кенсингтон-сквер, и их дочь Маргарет родилась там в 1866 году.
В 1864 году он избран в члены Старого общества акварелистов. В 1877 году художник представляет свои произведения на первую выставку в галерее Гровнор и становится постоянным участником ее салонов вплоть до 1887 г.
В 1867 году Бёрн-Джонс и его семья переехали в Гранж, дом 18ого века с большим садом в Фулеме. В течение 1870х Бёрн-Джонс почти не выставлял своих работ, переживая остро-враждебные нападки прессы и страстный роман (описанный как «эмоциональная кульминация его жизни») с греческой моделью Марией Замбако, закончившийся её попыткой совершить самоубийство, бросившись в канал Регента.
В эти тяжёлые годы Джорджиана стала близким другом Морриса, чья жена Джейн была влюблена в Россетти. Джорджи и Моррис могли быть влюблены друг в друга, но, если он и просил её оставить мужа, она отказала. В конце концов Бёрн-Джонсы, как и Моррисы, остались вместе, но Джорджи и Моррис были близки до конца жизни. Их сын Филипп стал известным портретистом и умер в 1926 году. Их любимая дочь Маргарет (умерла в 1953 году) вышла замуж за Джона Вильяма Мэкейла (1850-1945), друга и биографа Морриса, профессора поэзии в Оксфорде в 1911-1916 годах. Их дети Анжела Фиркель и Денис Мэкеил стали писателями.
В 1882 году на Всемирной выставке в Париже Бёрн-Джонс вместе с Фредериком Лейтоном представляет Англию. В 1885 году Эвард Берн-Джонс избирается ассоциированным членом Королевской Академии Художеств.
В 1894 году Бёрн-Джонс получает титул баронета; приходит слава, увенчивая его наградами. Последние годы его жизни посвящены большим композициям на литературные темы.
ТВОРЧЕСТВО
Принадлежал к младшему поколению прерафаэлитов. Стремясь к возрождению духовности и наивной поэзии средневекового и раннего ренессансного искусства, Бёрн-Джонс стилизовал формы своих произведений в духе итальянской живописи XV века.
Декоративно-изощренные композиции Бёрн-Джонса на религиозные и мифологические сюжеты (“История Пигмалиона”, 1869-1879, Бирмингем, Художественная галерея и городской музей; “Зеркало Венеры” 1872-1877, Лиссабон, Национальный музей старого искусства; “История Персея” после 1875, Штутгарт, Городское собрание; “Золотая лестница”, 1876–1880, “Король Кофетуа и нищенка”, 1880–1884, “Любовь среди руин”, 1893, – все картины в Галерее Тейт, Лондон) отличаются чертами романтической взволнованности и идеализацииотличаются чертами романтической взволнованности и идеализации, гибким линейным ритмом, тяготением к орнаментальности.
В двадцатидвухлетнем возрасте Бёрн-Джонс открыл для себя «Смерть Артура» Томаса Мэлори, и до конца своей жизни он создавал полотна, посвящённые этим легендам. Красота и таинственность древних преданий пленили Бёрн-Джонса ещё и потому, что это были христианские предания, построенные на тематике битвы добра и зла, греха и спасения. Как многие другие современники, которые потеряли свою веру в Бога, Бёрн-Джонс сохранил веру в христианские добродетели, романтическую любовь, благородство. За два года до смерти он писал: «Поразительно, но эта история о Святом Граале всегда была в моих мыслях… Есть ли в мире что-нибудь столь же прекрасное?»
Бёрн-Джонс много рисует обнаженное мужское тело. Его картины почти плоскостны, в них нет ярко выраженной игры светотени. Он делает упор на линию, а колорит его работ очень часто золотисто-оранжевый. Детализация и излишний реализм прерафаэлитов нехарактерны для Бёрн-Джонса. Его герои очень статичны, их лица отрешены, а позы скорее напоминают изящные позы статуй. На картинах почти нет динамики, только созерцание.
История движения прерафаэлитов закончилась вместе с творчеством Бёрна-Джонса, оставив мастерам XX века большое наследство благодаря возвышенной вере в искусство и творческим достижениям, изменившим отношение общества и художников к живописи, оформлению книги и декоративно-прикладному искусству.
Живопись прерафаэлитов являет собой переход от романтизма к символизму начала ХХ столетия, который, может быть, правильнее было бы именовать неоромантизмом: он вновь открыл простор фантазии, устремлённости за пределы повседневности. Выполненные Бёрн-Джонсом для мастерских У.Морриса иллюстрации, эскизы гобеленов, мозаик, витражей, предметов декоративно-прикладного искусства способствовали возрождению английских художественных ремесел.