Голицын Михаил Михайлович (12.11.1675-21.12.1730), известный , соратник , один из героических участников . Некоторые военные историки считают его лучшим русским военачальником среди полководцев Петра и для этого есть все основания.
Сам Петр высоко ценил его не только за личную храбрость и мужество, но и умение организовать сражение, выйти победителем из любой ситуации.Военная карьера Голицына началась в 12 лет, когда его приняли барабанщиком в Семеновский полк. Происходивший из знатного литовского рода князей Гедеминовичей, Михаил Голицын был высокообразованным, исполнительным и храбрым офицером.
В 1694 году его производят в прапорщики. Он произвел хорошее впечатление на юного царя и тот приблизил его к себе. Интуиция не подвела Петра, и уже в первом Голицын проявил отменную храбрость и верность боевому приказу. Бойцы его полуроты сдерживали наступление османов пока основные войска отходили к лагерю, за что получил чин поручика.
Во втором Азовском походе, не смотря на полученную рану, не покинул поле боя, а продолжал сражаться. Был повышен в звание капитан-поручик. Неудачно начавшаяся для русских Северная война знаменита поражением под городом Нарва. В этом сражении Голицына ранили дважды, но он не оставил своих солдат, за что получил сначала чин майора, а, чуть позже, подполковника.
Голицын отличился при взятии Нотебурга в октябре 1702 года. Он отказался выполнить приказ царя отступить. Ответив, что теперь “он не петров, а богов”, Голицын приказал оттолкнуть лодки, на которых высадился десант от берега, и солдатам поневоле пришлось возобновить атаку на крепость и взять ее. За победу Петр не только простил ослушание приказа, но и наградил золотой медалью, тремя тысячами рублей, почти четырьмя сотнями крестьянских дворов и званием полковника Семеновского полка.
В 1705 году получил чин бригадира за взятие Митавы, а с 1706 года он уже генерал-майор и под его командованием несколько пехотных полков, включая лейб-гвардейский Семеновский полк. В анналах военных сражений битва при Добром в августе 1708 года, когда пехотные полки Голицына нанесли сокрушительный удар, авангарду шведской армии, перейдя вброд две реки и застав каролинов врасплох. Оставив на поле боя почти тысячу ранеными и убитыми, русские захватили 3 пушки и 6 знамен. За эту победу Михаил Михайлович Голицын получил орден Святого Андрея Первозванного.
Через месяц, князь удачно участвовал в сражении при Лесной, за что получил чин генерал-лейтенанта и личную благодарность царя. В очередной раз отличился в сражении под Полтавой. Именно его гвардия принудила остатки шведской армии к капитуляции при Переволочной. Войска Голицына успешно участвовали во взятии Выборга и Нарвы. Благодаря настойчивости князя Голицына и его предложениям наступательной тактики, удачно закончилась компания 1713 года. Вопреки попыткам генерал-адмирала Апраксина вернуться на зимние квартиры, М.М.Голицын настоял на десанте русских войск, вглубь шведских позиций при помощи плотов. Операция прошла успешно. Шведы никак не ожидали появления почти у себя в тылу русских. После ожесточенной битвы, понеся огромные потери, шведы обратились в бегство, открыв русской армии дорогу в Финляндию.
Удачно проведя военную операцию при Стуркюру в январе 1714 года, князь Михаил Голицын еще раз подтвердил звание искусного полководца. Использовав в этом сражении только опытных солдат, которые умели передвигаться на лыжах, он смог повысить мобильность и боеспособность корпуса, что и помогло одержать победу, не смотря на яростное сопротивление шведов. Жестокая штыковая атака в течение получаса не сломила русских и была поддержана кавалерией. Это была победа, шведы бежали. Последним аккордом в можно считать победную морскую , которую сухопутный русский генерал Михаил Голицын выиграл у шведского морского волка адмирала Шеблада в 1720 году.
В 1721 году императору Петру Алексеевичу был присвоен титул «Великий». В истории российской это было не ново - за 35 лет до Петра так называли «царственныя большия печати и государственных великих посольских дел оберегателя, ближнего боярина и наместника новгородского» князя Василия Васильевича Голицына (1643-1714).
Сподвижники и апологеты Петра тщились сделать всё, чтобы имя этого харизматического деятеля, первого министра при ненавистной царю сестре-регентше Софье Алексеевне, было предано забвению. Некоторые изображали князя бесплодным мечтателем. Историк Александр Брикнер отметил: «Большая разница между намерениями Голицына и действительными результатами его управления делами представляется странным противоречием».
Однако раздавались и другие голоса. Администрация Софьи с Г олицыным во главе получила высокую оценку искушённой в политике Екатерины II, отметившей, что правительство это имело все способности к управлению. И уж, конечно, дорогого стоит характеристика ревностного приверженца Петра I князя Бориса Куракина, который ещё в 1720 годы не побоялся признать: «И всё государство пришло во время её (Софьи - Л. Б.) правления чрез семь лет в цвет великого богатства. Также умножились коммерция и всякие ремёсла, и науки почали быть восставлять латинского и греческого языку. Также и политес восстановлена была в великом шляхетстве и других придворных с манеру польского - и в экипажах, и в домовом строении, и в уборах, и в столах... А правление внутреннее государства продолжалось во всяком порядке и правосудии, и умножилось народное благо». Высоко отозвался о князе Василии и фаворит царя Франц Якоб Лефорт в письме к брату.
И друзья, и враги Голицына сходились в одном: это был исключительно талантливый государственник, дипломат и реформатор. Такими, как известно, не рождаются, а становятся. И именно в раннем возрасте были заложены основы его будущих свершений. Василий родился в знатной семье и был потомком великого князя литовского Г едимина, чей род традиционно возводился к . Уже в XV веке его предки служили московским государям, так что своей знатностью Голицыны вполне могли поспорить с самими Романовыми.
В девять лет Василий потерял отца. Стараниями матери - княгини Татьяны Ивановны, урождённой Стрешневой, - он получил прекрасное домашнее образование. Благодаря происхождению и родственным связям юный князь в пятнадцать лет попал во дворец к царю Алексею Михайловичу. Он начал службу со скромного, но облечённого особым доверием царя чина стольника. Постепенно поднимаясь, он достиг в 1676 году боярского звания.
Во время царствования Фёдора Алексеевича Г олицын стал заметным деятелем правительственного кружка, заведовал Пушкарским и Владимирским судным приказами, уже тогда выделяясь на фоне остальных бояр гуманностью, и, как говорили современники, «умом, учтивостью и великолепием». Именно ему, родовитому боярину, принадлежит инициатива по отмене местничества в России (12 января 1682 года): были преданы огню разрядные книги, причинявшие вред службе и сеявшие раздор между знатными семействами. Этим князь предвосхитил реформы Петра не только de jure, но и de facto, поскольку окружил себя помощниками вовсе не родовитыми, вроде Леонтия Неплюева, Г ригория Касогова, Венедикта Змеева, Емельяна Украинцева - иными словами, выдвигал людей по годности, а не по «породе».
Но, пожалуй, наиболее впечатляющих успехов Голицын достиг в «книгочтении». В этом сказалась и семейная традиция, и его собственная неукротимая жажда знаний. Иностранцы называли его любителем всякого рода наук, что было редким в России. Князь радел о введении образовательной
системы в стране. Показательно, что именно при его деятельном участии была открыта в Москве Славяно-греко-латинская академия - первое в России высшее учебное заведение.
Однако во всю ширь дарования князя развернулись с 1682-го по 1689 годы, в период регентства сестры малолетнего Петра Софьи Алексеевны, при которой он фактически возглавил правительство России. С правительницей его связывали не только служебные отношения. Князь Борис Куракин отметил: «И тогда ж она, царевна София Алексеевна, по своей особой инклинации и амуру, князя Василия Васильевича Голицына назначила дворовым воеводою войски командировать и учинила его первым министром и судьёю Посольского приказу, который вошёл в ту милость чрез амурные интриги. И почал быть фаворитом и первым министром и был своею персоной изрядной, и ума великого, и любим от всех».
Утверждали, что князь сошёлся с регентшей лишь ради выгоды, а вот Софья в была самом деле «страстно влюблена» в него. Думается, однако, что и Голицыным руководил не только голый расчёт. Конечно, царевна не была красавицей, какой впоследствии изобразил её Вольтер, знакомый лишь с ее портретами. Но не была она и толстой, угрюмой, малопривлекательной бабой, коей предстаёт она на знаменитой картине Ильи Репина. Царевна манила обаянием молодости (ей было тогда двадцать четыре года, князю - под сорок), бьющей через край жизненной энергией, острым умом, наконец - самой магией своего имени, которое придворные богословы и пииты прямо соотносили с божественной Премудростью. Итак, честолюбивый князь и властолюбивая царевна - Гедиминович Голицын и Софья Романова взошли на вершину российской власти рука об руку.
Голицын строил широкие планы социально-политических реформ, думая о преобразовании всего государственного строя России. Он мыслил о разрушении крепостного права с наделением крестьян тем количеством земли, которым они пользовались. (Не заимствовал ли он эту мысль из государственной практики Швеции?) Историк Василий Ключевский с восхищением написал впоследствии: «Подобные планы о разрешении крепостного вопроса стали возвращаться в русские государственные умы не раньше как полтора столетия спустя после Голицына».
Несомненной заслугой князя явилась финансовая реформа страны: вместо обилия налогов, лежавших тяжким бременем на населении, был введён один, и собирался он теперь с определённого количества дворов, то есть с конкретных лиц.
С именем Г олицына связано и совершенствование военной мощи державы - увеличилось число полков «нового» и «иноземного» строя, стали формироваться рейтарские, драгунские, мушкетёрские роты, которые служили по единому уставу и подчинялись одной программе. Князю приписывают постройку деревянных мостовых, а также трёх тысяч каменных домов в Москве, в том числе зданий в Кремле, великолепных палат для присутственных мест. Но наиболее впечатляющим было строительство легендарного Каменного моста о двенадцати арках через Москву-реку. Это сооружение по тому времени казалось настолько дорогим, что даже вошло в поговорку: «Дороже каменного моста». При Голицыне развилось книгопечатание - за семь лет вышли сорок четыре книги, что по тем временам было немало. Он выказал себя меценатом, покровителем первых русских профессиональных писателей - Симеона Полоцкого и Сильвестра Медведева (последний был в 1691 году казнён Петром I как сподвижник Софьи). Зародилась светская живопись (портреты-парсуны); нового уровня достигла иконописание; расцвело архитектурное направление, которое позднее получило название «голицынское барокко». Внёс князь свою лепту и в дело гуманизации уголовного законодательства: были облегчены условия холопства за долги, отменёны варварские обычаи казнить за «возмутительные слова» и закапывать в землю мужеубийц. Они - увы! - были возобновлены при Петре.
Свободное владение греческим, латинским, польским и немецким языками позволило Голицыну без труда общаться с иноземными дипломатами и деятелями культуры. Князь стяжал славу истого западника и сторонника католицизма (последним отличаясь от Петра, который тяготел к протестантизму).
Историки свидетельствуют, что ранее европейские державы считали Россию огромным варварским государством, которую можно использовать в коммерческих целях как путь на восток или в качестве пугала для врагов, но никогда не рассматривали ее как цивилизованную страну. Своей неутомимой деятельностью Голицын разрушил этот стереотип. Именно в годы его управления страной на Русь буквально хлынул поток европейцев. К примеру, гугеноты и иезуиты получили здесь убежище от конфессиональных преследований у себя на родине. При князе расцвела Немецкая слобода в Москве, где селились иностранные военные, лекари, ремесленники, переводчики, художники и др.; заработали две первые ткацкие фабрики. Голицын посещал дома своих знакомцев там (задолго до Петра), выступил с программой свободного въезда иностранцев в страну, намеревался ввести в России свободное вероисповедание, убеждал бояр посылать своих детей на учёбу за границу. Московитам было разрешено приобретать за рубежом светские книги, предметы искусства, мебель, утварь, что сыграло заметную роль в культурной жизни общества.
Но более всего улучшению имиджа России способствовали труды Голицына на дипломатическом поприще, его официальные и частные контакты с иноземцами, приёмы многочисленных делегаций, направление посольств в главные европейские державы - Париж, Мадрид, Лондон, Берлин, Копенгаген, Стокгольм, Варшаву. В апреле 1686 года был заключён долгожданный «вечный мир» с Речью Посполитой, по которому последняя отказалась от всей Малороссии с Киевом, Черниговом и другими пятьюдесятью пятью городами - в результате Московское государство вступила в «концерт» европейских стран. Умело вёл князь и переговоры со Швецией, продлив действие Кардисского мирного договора 1661 года, и переговоры с китайцами, увенчавшиеся ратификацией Нерчинского договора 1689 года, установившего границу с Поднебесной по реке Амур и открывшего России путь к Тихому океану. В основном именно из-за этих успехов и прозвали Голицына Великим.
Дипломатические встречи и церемонии поражали гостей блеском и роскошью, продуманно демонстрировали им богатство и мощь России. В отличие от Петра, Г олицын не заставлял иностранцев пить на приёмах, да и сам не пил водки, находил удовольствие в беседах.
Князь стоял у истоков многих петровских нововведений в области моды. К ним относится ношение россиянами европейского платья, которое нельзя назвать новацией Петра I: уже царь Фёдор Алексеевич под непосредственным влиянием своей жены Агафьи Грушецкой и Голицына заменил стародавние долгополые московитские одежды польским и венгерским платьем. Все государственные чиновники должны были носить его и в старомосковском одеянии в Кремль и царский дворец не допускались. Рекомендовано было также брить бороды. Заметим - не приказано, как это сделал впоследствии Петр, а всего лишь рекомендовано, следовательно, не носило обязательного характера, а потому не вызывало особых протестов и смут. «На Москве стали волосы стричь, бороды брить, сабли и польские кунтуши носить», - говорили современники. И одним из первых при дворе в польское платье облачился Голицын. Вот как описал его внешность Алексей Н. Толстой в романе «Пётр Первый»: «Князь Василий Васильевич Голицын - писаный красавец, кудрявая бородка с проплешинкой, вздёрнутые усы, стрижен коротко, - по-польски, в польском кунтуше и в мягких сапожках на крутых каблуках. Синие глаза блестели возбуждённо».
Князь определенно был модником того времени. Он тщательно следил за собственной внешностью и прибегал к таким косметическим средствам, употребление которых мужчинам кажется смешным - белился, румянился, холил разными специями свою небольшую светлую бороду и усы, остриженные по самой последней моде. Его часто можно было видеть в атласном бирюзового цвета кафтане на соболях, расшитом золотом и усыпанном жемчугом и драгоценными камнями. Г ардероб князя был одним из самых богатых в Москве, включал в себя более ста костюмов из драгоценных тканей, украшенных алмазами, рубинами, изумрудами, закатанных золотым и серебряным шитьём. Его боярская шапка из редкого «красного» соболя стоила более десяти тысяч червонцев.
Поместительный каменный дом Голицына, расположенный в Белом городе древней столицы между Тверской улицей и Дмитровкой, иностранцы называли «восьмым чудом света», ибо он не уступал своим убранством лучшим дворцам Европы. Достаточно сказать, что длина здания составляла тридцать три сажени (более семидесяти метров), в нём было не менее двухсот дверей и оконных затворов. Рядом находился домовой храм Голицына, а во дворе стояли кареты, изготовленные в Польше, Голландии, Австрии и Г ермании.
В главной зале вместе с иконами висели портреты европейских и отечественных правителей, а также картины и гравюры на темы Священного писания. Потолки были украшены изображениями астрономических тел, планет, солнца, знаков зодиака. Стены палат были обиты богатыми тканями и фабричными обоями, похожими на мрамор. Дом наполняла иностранная мебель: кровать с «птичьими ногами» (подарок Софьи), множество шкафов, буфетов, сундуков; клавикорды, а также термометр, барометр и диковинный ящик-«аптека, а в нём всякое лекарство». Всё это отражалось в семидесяти пяти зеркалах. Некоторые окна были украшены витражами. В доме имелись ковры из Персии, фарфор из Венеции, гравюры и часы из Германии. Крыша дома была медная и горела на солнце, как золотая. Любитель изящного, Голицын нередко устраивал здесь театральные действа, а иногда и сам выступал в роли актёра. Хлебосольный хозяин, он щедро принимал в своём доме иноземцев, коих закидывал вопросами о современной политической жизни Европы.
Палаты и храм Голицына были варварски снесены в 1928 году - несмотря на то, что общественность во главе с академиком Игорем Г рабарём выступила в журнале “Строительство Москвы” в их защиту, - а на их месте в 1932-1935 годах вырос бездарный Дом Советов труда и обороны, спроектированный Александром Лангманом.
К концу 80-х годов XVII века князь Голицын получил в дар вотчину в подмосковном Медведково с домом и каменной церковью Покрова Пресвятой Богородицы. Ранее этой вотчиной владел легендарный князь Дмитрий Пожарский, который во времена Смуты возглавил борьбу россиян с польскими интервентами. Подарив бывшее его владение Голицыну, Софья как бы сделала последнего преемником прославленного героя. Чтобы утвердить себя полноправным владельцем Медведково, князь Василий заказал несколько новых колоколов со специальными надписями. Он также перестроил и благоустроил доставшийся ему дом в европейском вкусе.
Голицын не только заимствовал внешние атрибуты западной культуры (одежда, предметы быта), как это стали делать впоследствии щёголи-петиметры с их откровенной галломанией. (Г олицын как раз был одним из первых русских галломанов, и его упрекали, что даже сердце у него французское). Он проникал в глубинные пласты французской - и шире - европейской цивилизации. Собрал одну из богатейших для своего времени библиотек, отличавшуюся разнообразием изданий на русском, французском, польском, латинском и немецком языках. В ней можно было найти «Киевский летописец» и «Алкоран», сочинения античных и европейских авторов, всевозможные грамматики, труды по истории и географии, а также некую переводную рукопись «О гражданском житии, или о поправлении всех дел, еже принадлежат обще народу». Большинство книг в его библиотеке были светского содержания.
Обладая широким кругозором и просвещенным умом, не боясь обращаться к «поганым» иноземным докторам и вообще к басурманам (от чего категорически предостерегала тогда православная церковь, в частности, патриарх Иоаким), князь, однако, не мог освободиться от свойственной эпохе суеверности. Как-то сопровождавший его дворянин Бунаков в приступе падучей болезни взял горсть земли и завязал в платок. Г олицын, заподозрив в Бунакове чародея, подумал, что тот якобы «вынимал след для его порчи», и повелел подвергнуть его пытке. Также при деятельном участии князя были сожжены заживо за ересь лжепророк из Немецкой слободы Квирин Кульман и единомышленник последнего Конрад Нордерман. Впоследствии апологеты Петра обвиняли Голицына в том, что он верил в колдовство и ведовство - хотя и сам Пётр в 1716 году включил в новый военный устав направленные против колдунов карательные меры.
В 1687 и 1689 годах Голицыну пришлось возглавлять два похода российской армии в Крым. Понимая всю сложность намеченного предприятия, он стремился уклониться от обязанностей главнокомандующего, но его недоброжелатели настояли на назначении. Их усилия увенчались успехом: обе крымские кампании оказались неудачными. Они не решили главной задачи - обеспечить выход России к Черному морю, - были сопряжены с огромными людскими потерями, подорвали репутацию князя и, как заключили некоторые, лишили его Софьиных ласк: новым фаворитом царевны стал Фёдор Шакло-витый, кстати, выдвиженец того же Г олицына. Скорее всего, однако, увлечение царевны Шакловитым не было связано с военными неудачами князя: царевна всегда встречала его войска как триумфаторов, щедро их награждала и никогда не признавала за ними поражения. Она даже присвоила Голицыну - впервые в российской истории - звание генералиссимуса.
Его падение явилось неизбежным следствием низвержения Софьи Алексеевны, заключённой сводным братом в Новодевичий монастырь. Хотя Василий Васильевич не принимал участия ни в борьбе за власть, которая вела царевна, ни в заговорах против Петра, ни в стрелецких бунтах, такой исход был предрешён. По воле нового царя, в сентябре 1689 года Голицыну был вынесен приговор: его вина была в том, что докладывал дела державы царевне, а не Петру и Ивану, писал от их имени грамоты и печатал, словно монархини, имя Софьи в книгах без царского соизволения. Но главным пунктом обвинения были неудачные крымские походы князя, в результате которых казна понесла великие убытки. Последнее из обвинений носило тенденциозный характер: немилость царя за крымские поражения пала на одного Голицына, в то время как другой активный участник этих походов, гетман Иван Мазепа, был обласкан царём. Кроме того, известно, что ни сам Пётр, ни его преемники так и не покорили Крыма - в состав Российской империи он был включён только в 1783 году.
И всё-таки незаурядность князя Василия была видна всем. Возможно, ее признавал и Пётр, который, несмотря на жгучую неприязнь к поверженному врагу, всё же не предал его жестокой казни, как других клевретов Софьи. Не исключено также, что князя спасло и заступничество его двоюродного брата, Бориса Голицына, ревностного сподвижника царя. Хотя князь Василий был лишён боярства и имущества, ему была сохранена жизнь - он был сослан с семьёй на Север: сначала в Каргополь, а затем в ещё более отдалённое село - Холмогоры Пинежского уезда. В ссылке в крайней бедности Голицын прожил долгие четверть века и скончался в апреле 1714 года. Он похоронен в Красногорско- Богородицком мужском монастыре.
Голицынская Русь была чревата реформами. Роды, однако, затянулись, и нетерпеливый «царь-плотник» применил для «кесарева сечения» топор. Петровские реформы во многом стали воплощением планов и идей “Василия Великого”, но воплощением грубым, стремительным. В результате подобной петровской «перестройки» в землю лёг каждый пятый россиянин - население империи сократилось с двадцати пяти до двадцати миллионов человек!
Говорят, история не имеет сослагательного наклонения. Однако многие историки впоследствии оценили планы Василия Г олицына как гуманную альтернативу реформам Петра. Действительно, кто знает, окажись на месте «крутого» монарха «осторожный» Голицын, может быть, судьбы истории российской не были бы столь надрывными и кровавыми. Бешеный гений Петра вздёрнул Россию «на дыбы», не гнушаясь при этом кнутом и дыбой. Реформы же Голицына были мирными, органичными и ненасильственными. Как сказал о нем один дипломат: «Он хотел заселить пустыни, обогатить нищих, из дикарей сделать людей, превратить трусов в добрых солдат, хижины в чертоги». И уже одна попытка претворить это желание в действительность оправдывает наречение Голицына именем Великий.
Лев Бердников
Из книги «Русский галантный век в лицах и сюжетах», Т.1
ГОЛИЦЫН, ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (1643–1714), князь, российский государственный и военный деятель. Родился в 1643 в Москве. Отец, В.А.Голицын, принадлежал к древнему княжескому роду, ведшему начало от Наримунта-Глеба (1277–1348), второго сына великого литовского князя Гедимина (1316–1341), и являвшемуся младшей ветвью Патрикеевых-Булгаковых. Мать, Т.И.Голицына, происходила из старомосковской боярской семьи Ромодановских. Получил хорошее домашнее образование. В 1658 поступил на царскую службу; был стольником при дворе Алексея Михайловича. С воцарением Федора Алексеевича началось его быстрое возвышение. 7 (17) мая 1676 получил чин боярина. Послан в Малороссию с поручением прикрывать Киев и Правобережную Украину от набегов турок и крымских татар. Принимал участие в Чигиринских походах 1677–1678. В конце 70-х гг. XVII в. сблизился с сестрой царя Софьей и партией Милославских (родственников первой жены Алексея Михайловича Марии). В 1680 стал главнокомандующим русско-украинскими войсками в Малороссии; рядом умелых дипломатических шагов сумел добиться прекращения военных действий и начала мирных переговоров, которые завершились заключением 13 (23) января 1681 двадцатилетнего Бахчисарайского мира, по которому Турция признала присоединение к России Левобережной Украины и Киева. 1 (11) августа вернулся в Москву; был награжден крупными земельными владениями. 14 (24) ноября 1681 возглавил сословно-выборную комиссию по преобразованию «московского военного строя», которая предложила отменить местничество и организовать армию по западному (немецкому) образцу; 12 (22) января 1682 решением Боярской Думы местничество было упраздненно.
После Стрелецкого восстания 15–17 (25–27) мая 1682 и перехода власти к царевне Софье, ставшей регентшей при малолетних царях Иване V и Петре I , назначен руководителем Посольского, Малороссийского и Смоленского приказов, Новгородской (Нижегородской), Владимирской, Галицкой и Устюжской четвертей. В сентябре 1682, в период борьбы Софьи с И.А.Хованским, опиравшимся на стрелецкое войско, возглавил в чине дворового воеводы дворянское ополчение и организовал оборону Троице-Сергиевой лавры, где укрылись оба царя и регентша. После казни И.А.Хованского и капитуляции стрельцов приобрел огромное влияние при дворе. В течение семи лет регентства Софьи, будучи ее фаворитом, являлся фактическим правителем России. В конце 1682 – начале 1683 получил в свое ведение Иноземский, Рейтарский и Пушкарский приказы; одновременно занимал пост новгородского наместника. 19 (29) октября 1683 назначен «Царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегателем» (канцлером).
Как государственный деятель проявил себя прежде всего в сфере внешней политики. Считая главной задачей России борьбу с Турцией и Крымским ханством, стремился сохранить мир с Польшей и Швецией. Искусно используя угрозу вступления России в антишведскую коалицию Дании и Франции, добился весной 1684 от Стокгольма продления Кардисского мира 1661. В феврале-апреле 1686 отстоял интересы России в сложнейших переговорах с Польшей, завершившихся подписанием 6 (16) мая Вечного мира, который закрепил за Россией Левобережную Украину и Киев и признал свободу православного вероисповедания в Польше. В том же году вовлек Россию в войну Священной Лиги (Венеция, Австрия, Польша) с Турцией и Крымским ханством. В 1687 и 1689 совершил два неудачных похода в Крым, которые, тем не менее, помешали султану использовать крымско-татарскую орду против европейских союзников России. Однако эти неудачи привели к падению его авторитета в правящих кругах.
С началом открытого противостояния Петра I и Софьи в августе 1689 укрылся в своем подмосковном имении. 6 (16) сентября, когда дело регентши было уже проиграно, прибыл к Петру I в Троице-Сергиеву лавру, но не был им принят. Обвиненный в «нерадении» во время Крымских походов и за то, что подавал доклады Софье помимо царей-соправителей, 9 (19) сентября был приговорен к лишению боярского чина и всего имущества. Сослан вместе с семьей в Каргополь на реке Онеге в Архангельском краю; затем переведен в Яренск на реке Вычегде. В 1690 по приказу Петра I отправлен в далекий Пустозерский острог в устье Печоры; из-за непогоды на море задержался в Мезени, где ему, после многочисленных просьб, разрешили остаться. Позже В.В.Голицыну с семьей позволили поселиться южнее – в селе Кологоры Волокопинежской волости Архангельской губернии. Там он и умер 21 апреля (2 мая) 1714. Похоронен в Красногорском монастыре. После его смерти его семья была возвращена из ссылки.
Широко образованный, знавший древние и европейские языки, сведущий в самых разных науках, В.В.Голицын был передовым человеком своего времени, прекрасно осознававшим опасность отставания России от европейских стран и необходимость ее сближения с Западом. Задуманный им план широких преобразований русского общества – создание регулярной армии из дворян, обучение их военному делу за границей, установление постоянных дипломатических отношений с зарубежными странами, постепенное освобождение крестьян и предоставление им наделов за уплату ежегодного поземельного государственного оброка, свобода вероисповедания, отмена откупов и монополий – во многом предвосхищал реформы Петра Великого. Хотя его как приверженца Софьи обычно противопоставляли Петру I, оба они в сущности были единомышленниками, выразителями глубинной общественной потребности в кардинальном обновлении России.
Иван Кривушин
Князь В.В. Голицын
Василий Васильевич Голицын.
Гравюра 1689 г.
Младшим из предшественников Петра был князь В. В. Голицын, и он уходил от действительности гораздо дальше старших. Еще молодой человек, он был уже видным лицом в правительственном кругу при царе Федоре и стал одним из самых влиятельных людей при царевне Софье, когда она, по смерти старшего брата, сделалась правительницей государства. Властолюбивая и образованная царевна не могла не заметить умного и образованного боярина, и князь Голицын личной дружбой связал свою политическую карьеру с этой царевной.
Голицын был горячий поклонник Запада, для которого он отрешился от многих заветных преданий русской старины. Подобно Нащокину, он бегло говорил по-латыни и по-польски. В его обширном московском доме, который иноземцы считали одним из великолепнейших в Европе, все было устроено на европейский лад: в больших залах простенки между окнами были заставлены большими зеркалами, по стенам висели картины, портреты русских и иноземных государей и немецкие географические карты в золоченых рамах; на потолках нарисована была планетная система; множество часов и термометр художественной работы довершали убранство комнат. У Голицына была значительная и разнообразная библиотека из рукописных и печатных книг на русском, польском и немецком языках. Здесь между грамматиками польского и латинского языков стояли «Киевский летописец», немецкая геометрия, Алкоран в переводе с польского, четыре рукописи о строении комедий, рукопись Юрия Сербенина (Крижанича). Дом Голицына был местом встречи для образованных иностранцев, попадавших в Москву, и в гостеприимстве к ним хозяин шел дальше других московских любителей иноземного, принимал даже иезуитов, с которыми те не могли мириться.
Разумеется, такой человек мог стоять только на стороне преобразовательного движения – и именно в латинском, западноевропейском, не лихудовском направлении. Один из преемников Ордин-Нащокина по управлению Посольским приказом, князь Голицын развивал идеи своего предшественника. При его содействии состоялся в 1686 г. Московский договор о вечном мире с Польшей. По нему Московское государство приняло участие в коалиционной борьбе с Турцией в союзе с Польшей, Германской империей и Венецией. Этим оно формально вступило в концерн европейских держав, за что Польша навсегда утверждала за Москвой Киев и другие московские приобретения, временно уступленные по Андрусовскому перемирию.
И в вопросах внутренней политики князь Голицын шел впереди прежних дельцов преобразовательного направления. Еще при царе Федоре он был председателем комиссии, которой поручено было составить план преобразования московского военного строя. Эта комиссия предложила ввести немецкий строй в русское войско и отменить местничество (закон 12 января 1682 г.). Голицын без умолку твердил боярам о необходимости учить своих детей, выхлопотал разрешение посылать их в польские школы, советовал приглашать польских гувернеров для их образования. Несомненно, широкие преобразовательные планы роились в его голове. Жаль, что мы знаем только их обрывки или неясные очерки, записанные иностранцем Невиллем, польским посланцем, приехавшим в Москву в 1689 г. незадолго до падения Софьи и Голицына. Невилль видался с князем, говорил с ним по-латыни о современных политических событиях, особенно об Английской революции, мог от него кое-что слышать о положении дел в Москве и тщательно собирал о нем московские слухи и сведения.
Голицына сильно занимал вопрос о московском войске, недостатки которого он хорошо изведал, не раз командуя полками. Он, по словам Невилля, хотел, чтобы дворянство ездило за границу и обучалось там военному искусству. Он думал заменить хорошими солдатами взятых в даточные и непригодных к делу крестьян, земли которых оставались без обработки на время войны. Взамен их бесполезной службы, обложить крестьянство умеренной поголовной податью. Значит, даточные рекруты из холопов и тяглых людей, которыми пополняли дворянские полки, устранялись, и армия, вопреки мысли Ордин-Нащокина, сохраняла строго сословный дворянский состав с регулярным строем под командой обученных военному делу офицеров из дворян же.
Военно-техническая реформа в мыслях Голицына соединялась с переворотом социально-экономическим. Преобразование государства Голицын думал начать освобождением крестьян, предоставив им обрабатываемые ими земли с выгодой для царя, т. е. казны, посредством ежегодной подати, что, по его расчету, увеличивало доход казны более чем наполовину. Иноземец кое-чего недослышал и не объяснил условий этой поземельной операции. Так как на дворянах оставалась обязательная и наследственная военная служба, то, по всей вероятности, насчет поземельного государственного оброка с крестьян предполагалось увеличить дворянские оклады денежного жалованья, которые должны были служить вознаграждением за потерянные помещиками доходы с крестьян и за отошедшие к ним земли.
Таким образом, по плану Голицына операция выкупа крепостного труда и надельной земли крестьян совершалась посредством замены капитальной выкупной суммы непрерывным доходом служилых землевладельцев, получаемым от казны в виде возвышенного жалованья за службу. При этом не стесненный законом помещичий произвол в эксплуатации крепостного труда заменялся определенным поземельным казенным налогом. Подобные мысли о разрешении крепостного вопроса стали возвращаться в русские государственные умы не раньше как полтора века спустя после Голицына.
Прения о вере в Грановитой палате (1682 г.)
Много другого слышал Невилль о планах этого вельможи, но, не передавая всего слышанного, иноземец ограничивается общим, несколько идилличным отзывом: «Если бы я захотел написать все, что узнал об этом князе, я никогда бы не кончил. Достаточно сказать, что он хотел населить пустыни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов в храбрецов, пастушечьи шалаши в каменные палаты». Читая рассказы Невилля в его донесении о Московии, можно подивиться смелости преобразовательных замыслов «великого Голицына», как величает его автор. Эти замыслы, переданные иностранцем отрывочно без внутренней связи, показывают, однако, что в основании их лежал широкий и, по-видимому, довольно обдуманный план реформ, касавшийся не только административного и экономического порядка, но и сословного устройства государства и даже народного просвещения. Конечно, это были мечты, домашние разговоры с близкими людьми, а не законодательные проекты.
Личные отношения князя Голицына не дали ему возможности даже начать практическую разработку своих преобразовательных замыслов. Связав свою судьбу с царевной Софьей, он пал вместе с нею и не принимал участия в преобразовательной деятельности Петра, хотя был ближайшим его предшественником и мог бы быть хорошим его сотрудником, если не лучшим. В законодательстве слабо отразился дух его планов: смягчены условия холопства за долги, отменены закапывание мужеубийц и смертная казнь за возмутительные слова. Усиление карательных мер против старообрядцев нельзя ставить целиком насчет правительства царевны Софьи: то было профессиональное занятие церковных властей, в котором государственному управлению приходилось обыкновенно служить лишь карательным орудием. К тому времени церковные гонения вырастили в старообрядческой среде изуверов, по слову которых тысячи совращенных жгли себя ради спасения своих душ, а церковные пастыри ради того же жгли проповедников самосожжения. Ничего не могло сделать и для крепостных крестьян правительство царевны, пристращавшей буйных стрельцов дворянами, пока не явилась возможность припугнуть дворян стрельцами и казаками.
Письмо царевны Софьи к князю В. В. Голицыну в 1689 г.
Однако несправедливо было бы отрицать участие идей Голицына в государственной жизни; только его надо искать не в новых законах, а в общем характере семилетнего правления царевны. Свояк и шурин царя Петра, следовательно, противник Софьи, князь Б. И. Куракин оставил в своих записках замечательный отзыв об этом правлении. «Правление царевны Софьи Алексеевны началось со всякою прилежностью и правосудием всем и ко удовольству народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было; и все государство пришло во время ее правления через семь лет в цвет великого богатства, также умножилась коммерция и всякие ремесла, и науки почали быть восставлять латинского и греческого языку… И торжествовала тогда довольность народная». Свидетельство Куракина о «цвете великого богатства», по-видимому, подтверждается и известием Невилля, что в деревянной Москве, считавшей тогда в себе до полумиллиона жителей, в министерство Голицына построено было более трех тысяч каменных домов. Неосторожно было бы подумать, что сама Софья своим образом действий вынудила у противника такой хвалебный отзыв о своем правлении. Эта тучная и некрасивая полудевица с большой неуклюжей головой, грубым лицом, широкой и короткой талией, в 25 лет казавшаяся 40-летней, властолюбию пожертвовала совестью, а темпераменту стыдом. Но, достигнув власти путем постыдных интриг и кровавых преступлений, она, как принцесса «великого ума и великий политик», по словам того же Куракина, нуждаясь в оправдании своего захвата, способна была внимать советам своего первого министра и «голанта», тоже человека «ума великого и любимого от всех». Он окружил себя сотрудниками, вполне ему преданными, все незнатными, но дельными людьми вроде Неплюева, Касогова, Змеева, Украинцева, с которыми и достиг отмеченных Куракиным правительственных успехов.
Продолжатель Ордин-Нащокина . Князь Голицын был прямым продолжателем Ордин-Нащокина. Как человек другого поколения и воспитания, он шел дальше последнего в своих преобразовательных планах. Он не обладал ни умом Нащокина, ни его правительственными талантами и деловым навыком, но был книжно образованнее его, меньше его работал, но больше размышлял. Мысль Голицына, менее сдерживаемая опытом, была смелее, глубже проникала в существующий порядок, касаясь самых его оснований. Его мышление было освоено с общими вопросами о государстве, его задачах, строении и складе общества. Недаром в его библиотеке находилась какая-то рукопись «О гражданском житии, или О поправлении всех дел, яже належат обще народу». Он не довольствовался, подобно Нащокину, административными и экономическими реформами, а думал о распространении просвещения и веротерпимости, свободе совести, свободном въезде иноземцев в Россию, улучшении социального строя и нравственного быта. Его планы шире, отважнее проектов Нащокина, но зато идилличнее их.
Представители двух смежных поколений, оба они были родоначальниками двух типов государственных людей, выступающих у нас в XVIII в. Все эти люди были либо нащокинского, либо голицынского пошиба. Нащокин – родоначальник практических дельцов Петрова времени; в Голицыне заметны черты либерального и несколько мечтательного екатерининского вельможи.
Подготовка и программа реформы . Мы видели, с какими колебаниями шла подготовка реформы. Русские люди XVII в. делали шаг вперед и потом останавливались, чтобы подумать, что они сделали, не слишком ли далеко шагнули. Судорожное движение вперед и раздумье с пугливой оглядкой назад – так можно обозначить культурную походку русского общества в XVII в. Обдумывая каждый свой шаг, они прошли меньше, чем сами думали. Мысль о реформе вызвана была в них потребностями народной обороны и государственной казны. Эти потребности требовали обширных преобразований в государственном устройстве и хозяйственном быту, в организации народного труда. В том и другом деле люди XVII в. ограничились робкими попытками и нерешительными заимствованиями у Запада.
Но среди этих попыток и заимствований они много спорили, бранились и в этих спорах кое о чем подумали. Их военные и хозяйственные нужды столкнулись с их заветными верованиями и закоренелыми привычками, вековыми предрассудками. Оказалось, что им нужно больше, чем они могут и хотят, чем подготовлены сделать, что для обеспечения своего политического и экономического существования им необходимо переделать свои понятия и чувства, все свое миросозерцание. Так они очутились в неловком положении людей, отставших от собственных потребностей. Им понадобилось техническое знание, военное и промышленное, а они не только не имели его, но и были дотоле убеждены, что оно ненужно и даже греховно, потому что не ведет к душевному спасению. Каких же успехов достигли они в этой двойной борьбе со своими нуждами и с самими собой, со своими собственными предубеждениями?
Для удовлетворения своих материальных нужд они в государственном порядке произвели не особенно много удачных перемен. Они нанимали несколько тысяч иноземцев, офицеров, солдат и мастеров. С их помощью кое-как поставили значительную часть своей рати на регулярную ногу, и то плохую, без надлежащих приспособлений, и построили несколько фабрик и оружейных заводов. А с помощью этой подправленной рати и этих заводов, после больших хлопот и усилий, с трудом вернули две потерянные области, Смоленскую и Северскую, и едва удержали в своих руках половину добровольно отдавшейся им Малороссии. Вот и все существенные плоды их 70-летних жертв и усилий!
Государственного порядка они не улучшили, напротив, сделали его тяжелее прежнего, отказавшись от земского самоуправления, обособлением сословий усилив общественную рознь и пожертвовав свободой крестьянского труда. Зато в борьбе с самими собой, своими привычками и предубеждениями они одержали несколько важных побед, облегчивших эту борьбу дальнейшим поколениям. Это была их бесспорная заслуга в деле подготовки реформы. Они подготовляли не столько самую реформу, сколько себя самих, свои умы и совести к этой реформе, а это менее видная, но не менее трудная и необходимая работа. Попытаюсь обозначить в коротком перечне эти их умственные и нравственные завоевания.
Во-первых, они сознались, что многого не знали из того, что нужно знать. Это была самая трудная победа их над собой, своим самолюбием и своим прошедшим. Древнерусская мысль усиленно работала над вопросами нравственно-религиозного порядка, дисциплиной совести и воли, покорением ума в послушание вере, тем, что считалось спасением души. Но она пренебрегала условиями земного существования, видя в нем законное царство судьбы и греха, и потому с бессильною покорностью отдавала его на произвол грубого инстинкта. Она сомневалась, как это можно внести и стоит ли вносить добро в земной мир, который по Писанию во зле лежит, следовательно, и обречен во зле лежать. Она была убеждена, что наличный житейский порядок так же мало зависит от человеческих усилий, так же неизменен, как и порядок мировой. Вот эту веру в роковую неизменность житейского порядка и начало колебать двустороннее влияние, шедшее изнутри и извне.
Внутреннее влияние исходило из потрясений, испытанных государством в XVII в. Смутное время впервые и больно ударило по сонным русским умам, заставило способных мыслить людей раскрыть глаза на окружающее, взглянуть прямым и ясным взглядом на свою жизнь. У писателей того времени, у келаря А. Палицына, у дьяка И. Тимофеева, у князя И. Хворостинина ярко просвечивает то, что можно назвать исторической мыслью, наклонность вникнуть в условия русской жизни, в самые основы сложившихся общественных отношений, чтобы здесь найти причины пережитых бедствий. И после Смуты до конца века все увеличивавшиеся государственные тягости поддерживали эту наклонность, питая недовольство, прорывавшееся в ряде мятежей.
На земских соборах и в особых совещаниях с правительством выборные люди, указывая на всяческие непорядки, обнаруживали вдумчивое понимание печальной действительности в предлагаемых средствах ее исправления. Очевидно, мысль тронулась и пыталась повлечь за собою застоявшуюся жизнь, не видя в ней более свыше установленного неприкосновенного порядка. С другой стороны, западное влияние приносило к нам понятия, направлявшие мысль на условия и удобства именно земного общежития и ставившие его усовершенствование самостоятельной и важной задачей государства и общества. Но для этого нужны были знания, каких не имела и которыми пренебрегала Древняя Русь, особенно изучение природы и того, чем она может служить потребностям человека: отсюда усиленный интерес русского общества XVII в. к космографическим и другим подобным сочинениям. Само правительство поддерживало этот интерес, начиная подумывать о разработке нетронутых богатств страны, разыскивая всякие минералы, для чего требовалось то же знание.
А. Васнецов. Книжные лавочки на Спасском мосту в XVII веке. 1916 г.
Новое веяние захватывало даже таких слабых людей, как царь Федор, слывший за великого любителя всяких наук, особенно математических, и, по свидетельству Сильвестра Медведева, заботившийся не только о богословском, но и о техническом образовании. Он собирал в свои царские мастерские «художников всякого мастерства и рукоделия», платил им хорошее жалованье и сам прилежно следил за их работами. Мысль о необходимости такого знания с конца XVII в. становится господствующей идеей передовых людей нашего общества, жалобы на его отсутствие в России – общим местом в изображении ее состояния. Не подумайте, что это сознание или эта жалоба тотчас повели к усвоению понадобившегося знания, что это знание, став очередным вопросом, скоро превратилось в насущную потребность. Далеко нет: у нас необыкновенно долго и осторожно собирались приступить к решению этого вопроса.
Во весь XVIII в. и большую часть XIX в. размышляли и спорили о том, какое знание пригодно нам и какое опасно. Но пробудившаяся потребность ума скоро изменила отношение к существующему житейскому порядку. Как скоро освоились с мыслью, что помощью знания можно устроить жизнь лучше, чем она идет, тотчас стала падать уверенность в неизменности житейского порядка. И возникло желание устроиться так, чтобы жилось лучше. Возникло это желание прежде, чем успели узнать, как это устроить. В знание уверовали прежде, чем успели овладеть им. Тогда принялись пересматривать все углы существующего порядка и, как в доме, давно не ремонтированном, всюду находили запущенность, ветхость, сор, недосмотры. Стороны жизни, казавшиеся прежде наиболее крепкими, перестали возбуждать доверие к своей прочности. До сих пор считали себя сильными верой, которая без грамматики и риторики способна постигать разум Христов, а восточный иерарх Паисий Лигарид указывал на необходимость школьного образования для борьбы с расколом. И русский патриарх Иоаким, вторя ему, в направленном против раскола сочинении писал, что многие и из благочестивых людей уклонились в раскол по скудости ума, недостатку образования.
Печатный двор в Москве, на Никольской улице, в конце XVII века.
По рисунку конца XVII в.
Так ум, образование были признаны опорами благочестия. Переводчик Посольского приказа Фирсов в 1683 г. перевел Псалтырь. И этот чиновничек Министерства иностранных дел признает необходимым обновить церковный порядок помощью знания. «Наш российский народ, – пишет он, – грубый и неученый; не только простые, но и духовного чина люди истинные ведомости и разума и Святого Писания не ищут, ученых людей поносят и еретиками называют».
В пробуждении этой простодушной веры в науку и этой доверчивой надежды с ее помощью все исправить, по моему мнению, и заключался главный нравственный успех в деле подготовки реформы Петра Великого. Этой верой и надеждой руководился в своей деятельности и преобразователь. Та же вера поддерживала нас и после преобразователя всякий раз, когда мы, изнемогая в погоне за успехами Западной Европы, готовы были упасть с мыслью, что мы не рождены для цивилизации, и с ожесточением бросались в самоуничижение.
Но эти нравственные приобретения достались людям XVII в. не даром, внесли новый разлад в общество. До той поры русское общество жило влияниями туземного происхождения, условиями своей собственной жизни и указаниями природы своей страны. Когда на это общество повеяла иноземная культура, богатая опытами и знаниями, она, встретившись с доморощенными порядками, вступила с ними в борьбу, волнуя русских людей, путая их понятия и привычки, осложняя их жизнь, сообщая ей усиленное и неровное движение. Производя в умах брожение притоком новых понятий и интересов, иноземное влияние уже в XVII в. вызвало явление, которое еще более запутывало русскую жизнь. До тех пор русское общество отличалось однородностью, цельностью своего нравственно-религиозного состава.
При всем различии общественных положений древнерусские люди по своему духовному облику были очень похожи друг на друга, утоляли свои духовные потребности из одних и тех же источников. Боярин и холоп, грамотей и безграмотный запоминали неодинаковое количество священных текстов, молитв, церковных песнопений и мирских бесовских песен, сказок, старинных преданий, неодинаково ясно понимали вещи, неодинаково строго заучивали свой житейский катехизис. Но они твердили один и тот же катехизис, в положенное время одинаково легкомысленно грешили и с одинаковым страхом Божиим приступали к покаянию и причащению до ближайшего разрешения «на вся».
Такие однообразные изгибы автоматической совести помогали древнерусским людям хорошо понимать друг друга, составлять однородную нравственную массу. Они устанавливали между ними некоторое духовное согласие, вопреки социальной розни, и делали сменяющиеся поколения периодическим повторением раз установившегося типа. Как в царских палатах и боярских хоромах затейливой резьбой и позолотой прикрывался простенький архитектурный план крестьянской деревянной избы, так и в вычурном изложении русского книжника XVI–XVII вв. проглядывает непритязательное наследственное духовное содержание «сельского невегласа, проста умом, простейша же разумом».
Западное влияние разрушило эту нравственную цельность древнерусского общества. Оно не проникало в народ глубоко, но в верхних его классах, по самому положению своему наиболее открытых для внешних веяний, оно постепенно приобретало господство. Как трескается стекло, неравномерно нагреваемое в разных своих частях, так и русское общество, неодинаково проникаясь западным влиянием во всех своих слоях, раскололось. Раскол, происшедший в Русской церкви XVII в., был церковным отражением этого нравственного раздвоения русского общества под действием западной культуры. Тогда стали у нас друг против друга два миросозерцания, два враждебных порядка понятий и чувств. Русское общество разделилось на два лагеря, на почитателей родной старины и приверженцев новизны, т. е. иноземного, западного.
Руководящие классы общества, оставшиеся в ограде Православной церкви, стали проникаться равнодушием к родной старине, во имя которой ратовал раскол, и тем легче отдавались иноземному влиянию. Старообрядцы, выкинутые за церковную ограду, стали тем упорнее ненавидеть привозные новшества, приписывая им порчу древнеправославной Русской церкви. Это равнодушие одних и эта ненависть других вошли в духовный состав русского общества как новые пружины, осложнившие общественное движение, тянувшие людей в разные стороны.
Особенно счастливым условием для успеха преобразовательных стремлений надобно признать деятельное участие отдельных лиц в их распространении. То были последние и лучшие люди Древней Руси, положившие свой отпечаток на стремления, которые они впервые проводили или только поддерживали. Царь Алексей Михайлович пробудил общее и смутное влечение к новизне и усовершенствованию, не порывая с родной стариной. Благодушно благословляя преобразовательные начинания, он приручал к ним пугливую русскую мысль, самым своим благодушием заставляя верить в их нравственную безопасность и не терять веры в свои силы.
Боярин Ордин-Нащокин не отличался ни таким благодушием, ни набожной привязанностью к родной старине и своим неугомонным ворчанием на все русское мог нагнать тоску и уныние, заставить опустить руки. Но его честная энергия невольно увлекала, а его светлый ум сообщал смутным преобразовательным порывам и помыслам вид таких простых, отчетливых и убедительных планов, в разумность и исполнимость которых хотелось верить, польза которых была всем очевидна. Из его указаний, предположений и опытов впервые стала складываться цельная преобразовательная программа, не широкая, но довольно отчетливая программа реформы административной и народнохозяйственной. Другие, менее видные дельцы, пополняли эту программу, внося в нее новые мотивы или распространяя ее на другие сферы государственной и народной жизни, и таким образом подвигали дело реформы. Ртищев пытался внести нравственный мотив в государственное управление и возбудил вопрос об устройстве общественной благотворительности. Князь Голицын мечтательными толками о необходимости разносторонних преобразований будил дремавшую мысль правящего класса, признававшего существующий порядок вполне удовлетворительным.
Этим я заканчиваю обзор явлений XVII в. Он весь был эпохой, подготовлявшей преобразования Петра Великого. Мы изучили дела и видели ряд людей, воспитанных новыми веяниями XVII в. Но это были лишь наиболее выдававшиеся люди преобразовательного направления, за которыми стояли другие, менее крупные: бояре Б. И. Морозов, Н. И. Романов, А. С. Матвеев, целая фаланга киевских ученых и в стороне – пришлец и изгнанник Юрий Крижанич. Каждый из этих дельцов, стоявших в первом и втором ряду, проводил какую-нибудь преобразовательную тенденцию, развивал какую-нибудь новую мысль, иногда целый ряд новых мыслей. Судя по ним, можно подивиться обилию преобразовательных идей, накопившихся в возбужденных умах того мятежного века. Эти идеи развивались наскоро, без взаимной связи, общего плана, но, сопоставив их, видим, что они складываются сами собой в довольно стройную преобразовательную программу, в которой вопросы внешней политики сцеплялись с вопросами военными, финансовыми, экономическими, социальными, образовательными.
Вот важнейшие части этой программы: 1) мир и даже союз с Польшей; 2) борьба со Швецией за восточный балтийский берег, с Турцией и Крымом за Южную Россию; 3)завершение переустройства войска в регулярную армию; 4) замена старой сложной системы прямых налогов двумя податями, подушной и поземельной; 5) развитие внешней торговли и внутренней обрабатывающей промышленности; 6) введение городского самоуправления с целью подъема производительности и благосостояния торгово-промышленного класса; 7) освобождение крепостных крестьян с землей; 8) заведение школ не только общеобразовательных с церковным характером, но и технических, приспособленных к нуждам государства, – и все это по иноземным образцам и даже с помощью иноземных руководителей. Легко заметить, что совокупность этих преобразовательных задач есть не что иное, как преобразовательная программа Петра. Эта программа была вся готова еще до начала деятельности преобразователя. В том и состоит значение московских государственных людей XVII в. Они не только создали атмосферу, в которой вырос и которой дышал преобразователь, но и начертали программу его деятельности, в некоторых отношениях шедшую даже дальше того, что он сделал.
Из книги История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты автора Анисимов Евгений ВикторовичКнязь Василий Голицын Последние годы регентства Софьи первое место в управлении занимал князь Василий Васильевич Голицын (1643-1714). Он выдвинулся при царе Федоре, а при Софье стал первым министром. Знающий три языка, поклонник западной культуры, Голицын жил в доме,
Из книги Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет автора Лаврентьева Елена ВладимировнаД. В. Голицын Портрет неизвестного художника с оригинала Ф. И. Рисса. После 1835
автораКнязь В.В. Голицын Василий Васильевич Голицын.Гравюра 1689 г.Младшим из предшественников Петра был князь В. В. Голицын, и он уходил от действительности гораздо дальше старших. Еще молодой человек, он был уже видным лицом в правительственном кругу при царе Федоре и стал
Из книги Исторические портреты автора Ключевский Василий ОсиповичКнязь Д.М. Голицын Дмитрий Михайлович ГолицынВ князе Д. М. Голицыне родовая знать имела стойкого и хорошо подготовленного вождя. В 1697 г., будучи уже за 30 лет, он с толпой русской знатной молодежи был отправлен в заграничное учение, побывал в Италии и других странах. С
Из книги Курс русской истории (Лекции LXII-LXXXVI) автора Ключевский Василий ОсиповичКнязь Д.М. Голицын В князе Д.М. Голицыне эта знать имела стойкого и хорошо подготовленного вождя. В 1697 г., будучи уже за 30 лет, он с толпой русской знатной молодежи был отправлен в заграничное учение, побывал в Италии и других странах. С Запада он привез живой интерес к
Из книги Курс русской истории (Лекции XXXIII-LXI) автора Ключевский Василий ОсиповичКн. В.В. Голицын Младшим из предшественников Петра был князь В.В. Голицын, и он уходил от действительности гораздо дальше старших. Еще молодой человек, он был уже видным лицом в правительственном кругу при царе Федоре и стал одним из самых влиятельных людей при царевне
Из книги Московские обыватели автора Вострышев Михаил ИвановичАнгел-хранитель москвичей. Генерал-губернатор князь Дмитрий Владимирович Голицын (1771–1844) По количеству лет, проведенных на посту генерал-губернатора Москвы, светлейший князь Дмитрий Владимирович Голицын занимает второе место, уступая первенство лишь князю Владимиру
Из книги Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола [= Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола] автора Кеслер Ярослав АркадьевичПредтеча рывка, князь В. В. Голицын 27 апреля 1682 года царь Федор умер. Остались его братья: Иван (16 лет) от брака царя Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской (1626–1669) и Петр (10 лет) от второго брака с Натальей Кирилловной Нарышкиной (1651–1694). Остались также семь
автора Лубченков Юрий НиколаевичВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОЛИЦЫН (1643-1714) Князь, русский государственный деятель. Княжеский род Голицыных ведет свою родословную от потомков великого литовского князя Гедимина. Ранняя история этой древнейшей российской династии нашла отражение в родовом гербе Голицыных. Он
Из книги 100 великих аристократов автора Лубченков Юрий НиколаевичМИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ГОЛИЦЫН (1675-1730) Князь, генерал-фельдмаршал. Княжеский род Голицыных, ведущий свое начало от потомков великого литовского князя Гедимина, кровно связанный с великими князьями московскими и в дальнейшем с династией Романовых, в пятом поколении от
Из книги Князь Василий Васильевич Голицын автора Ключевский Василий ОсиповичКнязь Василий Васильевич Голицын Василий Васильевич Голицын.Гравюра 1689 г.Младшим из предшественников Петра был князь В. В. Голицын, и он уходил от действительности гораздо дальше старших. Еще молодой человек, он был уже видным лицом в правительственном кругу при царе
Из книги Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910–1918 автора Бьюкенен ДжорджГлава 22 1917 Трепов уходит в отставку. – Князь Голицын в роли председателя Совета министров. – Моя последняя аудиенция у императора. – Союзная конференция и ее исход В начале января Трепов, сочтя, что он не может возглавлять правительство, пока Протопопов остается
Из книги Гитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история Второй Мировой автора Шумейко Игорь НиколаевичКНЯЗЬ ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ ГОЛИЦЫН Был такой знаменитый образчик неудачного прогноза, выданного в середине XIX века: «Через восемьдесят лет улицы всех мировых столиц: Лондона, Парижа, Петербурга, Вены, Москвы - будут покрыты слоем лошадиного навоза толщиною в полметра».
Из книги Петр Великий. Убийство императора автора Измайлова Ирина АлександровнаКнязь Василий Голицын Говорить о правлении царевны Софьи невозможно, не упомянув ее фаворита, князя Василия Васильевича Голицына.Интересно, что некоторые историки-западники называют его «духовным предшественником Петра». Трудно с этим согласиться, но бесспорно одно:
Из книги Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки автора Острецов Виктор Митрофанович Из книги Россия в исторических портретах автора Ключевский Василий ОсиповичКнязь Д.М. Голицын В князе Д. М. Голицыне родовая знать имела стойкого и хорошо подготовленного вождя. В 1697 г., будучи уже за 30 лет, он с толпой русской знатной молодежи был отправлен в заграничное учение, побывал в Италии и других странах. С Запада он привез живой интерес к
Одно из самых древних сел на домодедовской земле - село Битягово, расположенное на берегах реки Рожайи. Оно упоминается в духовной грамоте великого князя Ивана Даниловича Калиты в 1339 году. Село возникло на месте древнейшего поселения славян-вятичей, вблизи сохранились их древние курганы.Существующее ныне село Битягово расположено на левом берегу реки Рожайи и построено после татарского нашествия 1572 года. Древнее село Битягово было расположено на правом высоком берегу Рожайи.
В 1627 году село Битягово - место церковное, помещичье, крестьянских дворов не было. В 1646 году в селе Битягово было уже 12 дворов крестьянских, в которых жили 28 человек, а в 1678 году насчитывалось 18 дворов.
В 1638 году церковные земли села Битягово числились на оброке у Телепневых, а с 1646 года село Битягово - вотчина Степана Васильевича Телепнева. СВ. Телепнев - сын известного государственного деятеля России, заведующего Оружейной палатой, стольника Василия Григорьевича Телепнева.
Иван Степанович Телепнев - внук В.Т. Телепнева, в 1670-1671 годах построил в селе Битягово каменную Церковь Воскресения Христова, существующую до наших дней Церковь Воскресения Христова с приделом во имя Казанской Божией Матери, была освящена в 1680 году в царствование Федора Алексеевича Романова. Задержка в освящении была из-за постоянных разъездов храмосоздателя - стольника, заведующего Оружейной палатой Ивана Степановича Телепнева.
После кончины Ивана Степановича Телепнева, согласно его завещанию, село Битягово в 1687 году было продано душеприказчиком князю Василию Васильевичу Голицыну, известному государственному деятелю России.
Князь Василий Васильевич Голицын-Великий (1643-1714) принадлежал к первой ветви рода Голицыных. Его отец Василий Андреевич являлся праправнуком родоначальника рода Михаила Ивановича Булгакова по прозвищу Голица.
Родословная первой ветви по возрастающей линии выглядит так: Михаил Голица - Юрий (ум. 1560) - Иван (ум. 1603) - Андрей (ум. 1607) - Андрей (ум. 1638) - Василий (ум. 1652) - Василий Васильевич (ум. 1714).
У Василия Васильевича Голицына было четыре сына: Алексей, Петр, Иван и Михаил. Старший сын В.В. Голицына, Алексей Васильевич (1665-1740), императрицей Анной Иоанновной был прозван Кислицыным. Он был спальником царя Федора Алексеевича Романова, потом стольником, а у будущего царя Петра I Алексеевича в 1682 году - комнатным стольником, в 1687 году - боярином, главой Новгородского приказа, членом Посольского приказа, в 1688 году он стал наместником Новгородским и Великопермским. 11 ноября 1689 года вместе с отцом он был лишен боярства и всех званий, кроме княжеского, и отправлен в ссылку, оттуда возвратился только в 1726 году после смерти царя Петра I.
Василий Васильевич Голицын родился в 1643 году; в девять лет он остался без отца. Голицын получил прекрасное домашнее образование, свободно говорил и читал на греческом, польском и немецком языках, в совершенстве владел латинским. Князь В.В. Голицын был одним из образованных людей XVII века, человеком книжным, начитанным в богословии, философии, истории, литературе, медицине и астрономии. Его московский дом в Охотном Ряду был устроен на европейский манер. По своему идейному и духовному устремлению Голицын: западник, он ставил в своей деятельности основную задачу - более тесное сближение со странами Западной Европы. Он ратовал за посылку русской молодежи для образования за границей, всячески стремился к созданию и открытию российских посольств в европейских странах.
В.В. Голицын был приверженцем реформирования России, содействовал и покровительствовал приезжавшим в страну иностранцам. Голицын имел богатую домашнюю библиотеку по разным отраслям знаний.
В своей государственной деятельности Голицын ставил задачу освобождения крестьян от крепостной зависимости, ратовал за религиозную свободу.
В царствование Алексея Михайловича Романова В.В. Голицын в 1658 году стал стольником и чашником, а в 1666 году - государевым возницей.
В 1667 году двадцатичетырехлетний молодой человек Василий Голицын был направлен на Украину для обороны южных границ Русского государства, где пробыл целое десятилетие.
В 1676 году В.В. Голицын - главный стольник, боярина, в 1676 - 1680 годах был начальником Пушкарского и Владимирского судного приказов.
С конца 1679 года в правление царя Федора Алексеевича Романова В.В. Голицын оказался вблизи царского трона, как Долгорукий, Лихачев и Языков. Будучи близким приближенным царю Федору Алексеевичу, он получает крупные земельные пожалования. По указанию царя Голицын участвует в Чигиринских походах, улаживает конфликт в среде Украинской старшины. В.В. Голицын 1680-1681 годах участвует в обороне южных границ России. В 1682 году возглавляемая князем Голицыным комиссия выборных дворян предложила отменить местничество.
В.В. Голицын сыграл значительную роль в борьбе с московскими бунтовщиками осенью 1682 года, собрав и возглавив дворянское войско под стенами Троице-Cepгиевой Лавры.
После Стрелецкого восстания 1682 года В.В. Голицын, будучи сторонником Милославских и фаворитом правительницы царевны Софьи Алексеевны, сосредоточил в своих руках важнейшие государственные дела и до 1689 года возглавлял различные приказы.
Царевна Софья осенью 1682 года стала регентшей двоих своих братьев - 16-летнего Ивана и 10-летнего Петра. Главой правительства при царевне Софье фактически стал князь Василий Васильевич Голицын. Царевна Софья именем двух царей управляла государством семь лет. Все эти годы князь В.В. Голицын - любимец Софьи.
Самым важным событием в правление Софьи было заключение в 1686 году мира с Польшей, прекратившего распри из-за Малороссии и как следствие этого мира - поход в Крым Василия Васильевича Голицына.
В 1683 году В.В. Голицын добился подтверждения Кардисского мирного договора 1661 года со Швецией, а в 1686 году, обладая большим дипломатическим искусством, содействовал заключению выгодного для России мира с Польшей - Вечного мира. По этому договору Киев навсегда отходил к России. Россия за это вступила в антитурецкую лигу - Союз государств: Австрии, Речи Посполитой, Венеции и России, направленный против Турции и Крымского ханства.
Многие иностранцы из западноевропейских стран отдавали должное выдающимся способностям князя Голицына, его знаниям, его культурному общению, его манерам.
Князь В.В. Голицын в осуществление положения мирного договора предпринял и возглавил два похода против крымских ханов - в 1687 и 1689 годах. Походы были малоудачными, до военных столкновений дело не доходило, но они оказали косвенную помощь союзникам России и помешали татарам выступить против них.
В 1687 году Голицын возглавил стотысячное русское войско против Крыма. Однако этот поход не удался - крымцы поджигали степи, солдаты гибли и от голода, и от жажды. На этот поход Московское государство склоняли Австрия и Польша. Весной 1689 года Голицын возглавил 112-тысячное войско с 350 пушками, повторив поход против Крыма. Русское войско дошло до Перекопа - границы Крыма, но Голицын не решился перейти на полуостров. Русские воины разгромили крымские отрядыв степи, в низовьях Днепра. К Голицыну примкнул гетман Мазепа со своими казаками. Итогом этой кампании стало впоследствии появление русских в Крыму.
9 сентября 1689 года В.В. Голицын с сыном Алексеем был призван в царский дворец. В.В. Голицына и его семью от крутой расправы спас его двоюродный брат Борис Алексеевич Голицын (1654-1714) из третьей ветви Голицыных - Алексеевичей, пользовавшийся уважением и любовью царя Петра I. Б.А. Голицын - боярин с 1689 года (последний, получивший это звание из рода князей Голицыных), был одним из главнейших инициаторов провозглашения царем Петра после кончины царя Федора Алексеевича, а в 1689 году активно способствовал победе Нарышкиных над царевной Софьей Алексеевной и приходу к власти Петра I. Впоследствии он управлял всеми делами
Московского государства во время заграничного путешествия Петра.
Б.А. Голицын предпринял все, чтобы спасти от смерти В.В. Голицына, дабы это не легло пятном на весь род Голицыных. Ходатайство помогло.
Думный дьяк прочитал В.В. Голицыну приговор, в котором было сказано: князь вместе с сыном Алексеем и семьей ссылался в Каргополь. Напрасно В.В. Голицын написал в свое оправдание длинное объяснение из 17 пунктов. Царь его не читал.
После дворцового переворота 1689 года и прихода к власти правительства Петра I князь В.В. Голицын был лишен боярства, вотчин, поместья, всех привилегий, но не княжеского достоинства. В.В. Голицын был с семьей сослан в Архангельский край.
С письмом Петра I в Москву приехал боярин Троекуров с приказом Софье переселиться в Новодевичий монастырь. В конце сентября 1689 года Софья Алексеевна выехала в монастырь. Падению царевны Софьи косвенно послужил неудачный поход в Крым русского войска под водительством В.В. Голицына.
По указу царя Петра I село Битягово в 1689 году было отписано у князя В.В. Голицына и приписано к дворцовому ведомству, в этом же году село Битягово было пожаловано в Высокопетровский монастырь.
В описных книгах, составленных 29 сентября 1689 года подьячим памятного приказа Романом Ряховским по указу царя, подробно указано все, что имелось в селе Битягово и церкви Воскресения Христова.
Для князя В.В. Голицына и его потомства эпоха Петра I наложила свой отпечаток: первая ветвь рода Голицыных-Васильевичей не смогла дать в дальнейшем ни одного видного представителя.
Князю Василию Васильевичу Голицыну в 1689 году было 46 лет. В ссылке князь Голицын прожил 24 года и умер в 1714 году в возрасте 70 лет.
Семь лет - с 1682 по 1689 год - в правление Софьи Алексеевны князь Василий Васильевич Голицын был фактическим правителем России.
С.М. Соловьев писал: «Но и в Малороссии, и в Польше скоро узнали, что московская смута прекратилась, что новое правительство, хотя и странное по своей форме, довольно сильно благодаря лицам, на которых опирается царевна правительница. Шакловитый крепко держал в руках московских стрельцов, но виднее Шакловитого, человека нового, худородного, поднялся Вас. Вас. Голицын, первое лицо в правительстве после царевны. 19 октября 1683 года Голицын получил титул, который носили Ордин-Нащокин и Матвеев - «царственные большие печати и государственных посольских дел оберегателя». Главною обязанностью Голицына стало теперь блюсти интересы России в сношениях с чужими державами - обязанность трудная при тогдашних отношениях, но Голицын умел выполнять ее с честью и пользою для государства».
В мае 1684 года при переговорах в Москве между Голицыным и послами Жировским и Блюмбергом, которые просили помощи против турок за отнятие Крыма, была поставлена задача относительно Киева. Голицын отвечал, «что Киева в польскую сторону никак отдать нельзя и отдан не будет, потому что у малороссийского народа с поляками за утеснение веры и за другие обиды великие ссоры и никогда между ними эти ссоры успокоенными быть не могут; малороссийский народ и имени польского слышать не хочет...»
Французский иезуит, побывавший в то время в Москве, о князе В. В. Голицыне написал: «Этот первый министр, происходивший из знаменитого рода Ягеллонов, без сомнения, был самый достойный и просвещенный вельможа при дворе Московском: он любил иностранцев, и особенно французов, потому что благородные наклонности, которые он в них замечал, совпадали с его собственными; вот почему его упрекали, что у него и сердце такое же французское, как и имя».
1689 год - трагический год в жизни Голицына. Второй крымский поход В.В. Голицына, совершенный в феврале 1689 года, стал неудачным. Голицын подошел к Перекопу и в половине мая 1689 года встретился с ордами. Орды внезапно и стремительно ударили по русским войскам, но встреченные пушками, ушли и не возобновляли больше нападения.
Отбив хана, В.В. Голицын поспешил послать известие в Москву о своем торжестве, он писал правительнице Софье Алексеевне, чтобы она помолилась о его благополучном возвращении. Царевна Софья ответила: «Свет мой, братец Васенька! Здравствуй, батюшка мой, на многие лета! И паки, здравствуй, Божию и Пресвятые Богородицы, милостью и твоим разумом и счастием победив агаряне! Подай тебе, Господи, и впредь враги побеждать!..»
В.В. Голицын «стоял у Перекопа: надо было брать крепость, а войско уже двое суток было без воды; спешили к Перекопу, думая, что тут-то будет конец лишений. И что же увидели? С одной стороны - Черное море, с другой - Гнилое. Везде вода соленая, колодцев нет...»
С.М. Соловьев о Голицынских походах писал: «Но нельзя было сказать, что походы эти были совершенно бесполезны».
Конец XVII века. Наступали времена строительства новой России. Старая Россия заканчивалась. Наступала эпоха царя Петра I. Нужно было обезопасить Россию от татар, тревоживших русские земли в течение многих столетий. Нужно было строить корабли и плавать по Черному (Русскому) морю Нужно было строить крепости, поднимать торговлю, нужно было богатеть духовно и материально...
У князя В.В. Голицына как государственного деятеля было много и друзей и недругов. Его всячески поносили за Крымские походы. Его - реформатора русской армии, создателя полков нового строя.
Его мудрость, медлительность и осторожность считали за нерешительность и слабость как военного деятеля, что и привело к падению Софьи.
В конце жизни В.В. Голицын говорил: «Друзей и недругов у меня быломного!»
В историю России князь Василий Васильевич Голицын вошел как выдающийся государственный деятель, о нем оставили свои записи все крупные историки разных времен.
А мои домодедовские земляки должны помнить, что на домодедовской земле, в селе Битягово, бывал и ходил Василий Васильевич Голицын, им оставлены следы на берегах реки Рожайи.
Краевед Николай Чулков. Из цикла "История края в лицах".